История Хорватии до образования республики

[ZHAN]

В Хорватии крайние националисты (бывшие франковцы) не желали образования Королевства СХС. ХНКП соглашалась только на конфедеративное государство с максимальной самостоятельностью национальных образований. В оппозиции ХНКП ощущалась враждебность широких слоев крестьянства к сербскому высшему чиновничеству, генералитету, финансистам — к властям, — на сознание которых масса народа не могла оказывать никакого влияния. Оппозиция ХНКП имела национальный и социальный характер.

С. Радич отказался поехать в Белград на акт провозглашения государства и призвал народ продолжать борьбу. С 1919 г. влияние ХНКП росло с невиданной быстротой. Этому способствовало введение всеобщего избирательного права, понимание Радичем, что все устройство государства приспособлено к интересам великосербских кругов, беспощадно преследовавших — силами жандармов — хорватское крестьянство. Насилия, грабежи, аресты крестьян, все поведение полиции в Хорватии, как в оккупированной стране, укрепляло ХНКП, к которой присоединялась все большая часть горожан.


Уже накануне провозглашения Королевства СХС С. Радич созвал первый съезд партии (3 тыс. человек). Было решено отстаивать требование «нейтральной крестьянской республики». Прошли демонстрации под лозунгами: «Да здравствует республика!», «Да, здравствует самостоятельная Хорватия!» В марте 1919 г. на Главную скупшину ХНКП собралось до 8 тыс. человек. Радич заявил, что «худшие люди» из хорватских и сербских господ объединились и признали династию. Р. Хорват, историк, заявил: «Серб нам не господин, а брат». В. Мачек призывал к созданию конфедерации равноправных Сербии, Хорватии и Словении.

Противники нового государства в Хорватии, Черногории и Македонии сохранили оружие и периодически вступали в стычки с жандармерией. Разруха, безработица и забастовки — вот обстановка в новом государстве в первые годы его существования. Хорватская деревня не раз подвергалась расправам. Положение в бывших австро-венгерских областях было особенно острым: крестьяне требовали ликвидации помещичьего землевладения.

Во время гражданской войны в России ХНКП радикализировала свою программу и потребовала передачи всей пахотной земли и лесов крестьянам (формально — за выкуп, но на условия выкупа могли влиять крестьяне). За предоставление мирной конференции в Париже петиции с требованием республики Радич без суда провел в заключении больше года.

В январе 1919 г. восстание вспыхнуло в Черногории, здесь действовали сторонники прежней династии Петровичей, в Боснии происходили столкновения между сербами и мусульманами. В Косово возник комитет национальной зашиты.

В первое правительство С. Протича (20.12.1918 г.) вошли 13 сербов, 4 хорвата, 2 словенца и 1 боснийский мусульманин.

Хорват А. Трумбич стал министром иностранных дел, как личность наиболее подходящая для отстаивания границ Хорватии и Словении. Н. Пашич был послан представителем на мирную конференцию в Париж.

Министром внутренних дел был назначен серб С. Прибичевич. Он беспощадно подавлял рабочее и крестьянское движение, особенно страшась событий в соседней Венгрии. В феврале 1919 г. он, бывший лидер хорватско-сербской коалиции, заявил: «Хотим единого... государства, ни в коем случае не государства сербской гегемонии и провинциальных интересов хорватов и словенцев, потому что мы против какой-либо гегемонии и какого-либо сепаратизма». Сторонник теории единого народа, Прибичевич теперь пытался дубинками, штыками и тюрьмами убедить хорватов в своей правоте, что окончательно подорвало влияние идеи югославизма.

В начале 1919 г. собрался Временный парламент, составленный из депутатов предвоенной сербской скупщины 1911 года и приглашенных сторонников Югославии из других земель. Он насчитывал 137 человек, из них 84 серба, 62 хорвата, 32 словенца и др. Македонцев власти уже с 1912 г. (с 1 Балканской войны), а фактически и ранее считали «южными сербами», боснийских мусульман сербы, как отмечалось, считали сербами-мусульманами, а хорваты — хорватами-мусульманами. Парламент принял первые законы: о календаре, о Люблянском университете, о школах, судах присяжных, о выборах в конституционное собрание.

Особо отметим учреждение Люблянского университета. В Австро-Венгрии словенцы мечтали (и безрезультатно ходатайствовали) об этом десятилетия. Королевство СХС избавило словенцев от германизации и немедленно осуществило их мечту. Тем самым был сделан шаг вперед в формировании словенской нации. Представитель югославистских кругов среди словенских клерикалов А. Корошец сотрудничал с режимом и неоднократно входил в состав правительства.

В течение еще двух лет продолжали действовать провинциальные правительства в Хорватии, Словении, Боснии и Далмации, подчиненные министрам в Белграде. После Временного парламента влияние ХНКП продолжало быстро расти. В 1920 г. это уже сильнейшая партия Хорватии. Ввиду неослабевающих выступлений крестьян правительство Протича обещало провести аграрную реформу.

В 1920 г. большинство на выборах управы Белграда и ряда других городов Сербии, Македонии и Косово получили коммунисты. Власти разогнали коммунистические муниципалитеты.

Несмотря на все усилия властей, сербскую армию лишь формально удалось превратить в югославскую, «единый дух» в армии не возобладал. Не удавалось и сблизить, а тем более слить в единый разные народы. «Хорватские, словенские и мусульманские политические партии... создавали в рамках своего этноса единый политический фронт, защищая свои национальные интересы и беспрерывно противодействуя строительству нового государства». В течение всего существования югославского государства не было политической проблемы, в которой бы не проявлялись национальные противоречия.

Характеристика экономики межвоенной Хорватии несколько противоречива. В 1918 г. Хорватия оказалась в составе отсталого государства с пережитками докапиталистических отношений в сельском хозяйстве — причем в разной мере в балканских землях и в бывших габсбургских владениях. На Балканах не было знатного сословия (за исключением Далмации и мусульманских верхов в Боснии и др.). Но даже в Сербии было распространено ростовщичество, отработки и пр. В Хорватии и Воеводине сохранились средневековые латифундии, кабальная аренда, ростовщичество, сословные привилегии крупных помещиков — не только экономические, но и политические. Но именно крупные поместья в наибольшей мере развили торговое хозяйство.

Столица страны Белград в начале 30-х годов насчитывала 266 тыс. жителей, Загреб — 185 тыс., Любляна — 79 тыс., еще один город сельского типа — Суботица в Воеводине — может быть отнесен к крупным (100 тыс. человек). Итак, всего четыре значительных города.

Земли бывшей Австро-Венгрии явно превосходили остальные в развитии, и сближение их уровня в 20-30-х годах не происходило. В начале 20-х годов перед властью стояла непростая задача введения единых денег — вместо австро-венгерских, черногорских, болгарских. Обмен их на сербские приводил к большому ущербу для земель вне «малой» Сербии (в границах 1911 г., т. е. до Балканских войн). Также неравноправной была система налогов.

Хорватский историк Р. Ловренчич обратил внимание на крайне трудные условия, в которых возникло королевство СХС, условия, имевшие «долгосрочные отягошаюшие последствия». Это — большие человеческие потери (особенно Сербии и Черногории) во время войны, разоренное хозяйство, гетерогенность, неблагоприятные внешние обстоятельства — отсутствие возможности получать внешнюю поддержку. Наконец, разрыв в результате войны даже тех скромных экономических взаимосвязей, составивших Югославию, которые существовали раньше.

Аграрная реформа, особенно необходимая в Хорватии, Воеводине, Боснии, Далмации и обещанная правительством, затянулась до начала 30-х годов, и ее условия пересматривались в неблагоприятную для крестьян сторону. Лишь в Боснии и Герцеговине, Македонии, Косово, Санджаке феодальные отношения, зависимость крестьян от мусульманских землевладельцев были отменены без промедления (барщина и т. п. были заменены денежной рентой, которую выплачивала казна).

В Хорватии и Славонии в 1895 г. 0,14 % землевладельцев (589 помещиков) имели 26,11 % частнособственнической земли (на бывшей Военной границе большие площади лесов принадлежали государству), тогда как 180175 крестьянских хозяйств площадью от 1 до 5 ютров (йохов) [кадастровый йох (=ютро) = 0,57 га], или 44,23 % общего числа хозяйств, имели 8,46 % площади земли. Мельчайших хозяйств (до 1 ютра) было около 54 тысяч, и они составляя 13,24 % хозяйств, владели 0,51 % земли.

После 1895 г. богатая часть крестьян, а также чиновники, адвокаты и пр. купили часть магнатской земли, но картина землевладения существенно не изменилась: в 1910 г. 4,4 тысячи собственников имений более 100 ютров владели 3223065 ютрами. Крупнейшие лесные массивы по-прежнему остались в собственности магнатов (князь Турн-Таксис имел 33234 гектара и т. д.). Государство (казна) и другие коллективные владельцы (общины на бывшей Границе и в Провинциале) имели больше земли, чем все вместе категории крестьян, владевших до 20 ютров.

Сохранились и чисто феодальные комплексы (компосесораты и фидеикомисы). Церковь имела в 4 раза больше земли, чем капиталистические предприятия.

Кроме того, северо-западная Хорватия и Хорватское Приморье страдали от перенаселенности, а в ряде районов бывшей Границы густота населения была в 3-4 раза меньше. В некоторых районах Славонии магнатские латифундии имели больше земли, чем все остальные категории владельцев вместе взятые и т. д.

Это лишь часть проблем, которые предстояло решить путем аграрной реформы, обещанной наследником Александром после войны. Это обещание способствовало преодолению революционной ситуации в хорватской деревне.

[ZHAN]

Хорватия и Славония резко выделялись своими отношениями земельной собственности из остальных краев Югославии (ближе к ним была Воеводина). Развитие капиталистического земледелия в крупнейших поместьях не устраняло серьезных остатков полуфеодальных отношений (отработка, натуральная аренда и пр.).

В Далмации сохранялись полуфеодальные отношения (колонат) и феодализм в чистом виде (кметство), крайняя парцеллированность владений и др., препятствовавшие рациональному хозяйствованию.

Ликвидация латифундий, принадлежавших инонациональным владельцам, имела цель — усилить национальный элемент, упрочить социально-политическую основу режима.

В Далмации колоны стали собственниками земли (за выкуп с помощью банков). В Словении, Хорватии и Воеводине к 30-м годам (когда реформа была завершена) крупным землевладельцам было оставлено ок. 74% земли, или 1,56 млн ютров. Число местных жителей округов Загреба, Вараждина, Осиека и Вуковара, воспользовавшихся реформой, составило соответственно 31,6 тыс., 34,7 тыс., 23 тыс., 14,2 тыс., то есть всего в Хорватии и Славонии местных жителей, получивших землю, насчитывалось более 100 тыс. (семей). Кроме того, очень сложной была проблема наделения землей сербских добровольцев (мировой войны), разных колонистов, переселенцев и т. п. В указанных округах было всего передано земли соответственно 26 тыс. ютров, 37,2 тыс. ютров, 90 тыс. ютров, 38,8 тыс. ютров, итого более 190 тыс. ютров.

В процессе реформы органы, ее проводившие, по разным причинам сокращали площадь земель, подлежащих реформе. «Это уменьшило первоначальный объем реформы, касавшейся крупного землевладения более чем на 50%, и крупные землевладельцы могли в определенной мере вернуть потерянные позиции в обществе. Их экономическое положение ощутимо ослабело, но не настолько, чтобы им пришлось существенно изменять прежний образ жизни» (М. Эрич).

Огромное место в процессе реформы заняли коррупция и казнокрадство. И. Рибар, впоследствие участник Народно-освободительной войны, писал: «Доверенные лица, вначале неимущие, неспособные, без подготовки и опыта... за краткое время обогатились, а позднее стали депутатами от радикалов и министрами». Реформа сопровождалась произволом высшего эшелона. Так, премьер Н. Пашич приобрел 3 тыс. га в Македонии и 1,5 тыс. га в Косове.

При всем том был сделан заметный шаг вперед в капиталистическом развитии аграрных отношений и общем движении страны по пути капитализма. Что касается Хорватии (с Далмацией), то на 31.03.1931 г. (то есть после завершения реформы) картина землевладения была следующей.

Гектар Тыс. хозяйств % хозяйств (округленно)
До 2 220,2 41,6
От 2 до 5 192,6 36,4
От 5 до 10 88,5 16,7
От 10 до 20 23,7 4,5
Более 20 4,7 0,8
Итого 529,738 100,0
Разумеется, отношения рынка продолжали действовать, и это сказывалось на соотношении разных групп земельных собственников в 30-х годах.

Все сложнейшее исследование целей, методов и результатов аграрной реформы в Югославии в целом и, в частности, в Хорватии осуществлено Миливое Эричем, из труда которого здесь приведены небольшие выборки.

При незначительной промышленности огромные размеры имела скрытая безработица и эмиграция, начавшаяся еще в последние десятилетия XIX в. В 20-х годах только в США уехало около миллиона человек, в том числе 350 тыс. хорватов, З00 тыс. словенцев, но лишь б0 тыс. сербов (в Сербии масса крестьян имела хотя бы небольшие участки). Эмигранты направлялись также в Австралию и Аргентину.

С 1925 г. начал ощущаться аграрный кризис, падение цен на сельскохозяйственные продукты. Крестьяне были не в состоянии платить налоги, задолженность стала невыносимой. Все это вызвало общее обострение социально-политических противоречий в стране, тем более в Хорватии, где крестьянское движение получило организованный характер. В 1927 г. Далмация, Герцеговина и Черногория пострадали от неурожая и голодали. Низкая урожайность, трудности экспорта парализовали экономику. В Боснии и Македонии невыносимые для крестьян условия создавала казенная монополия на табак.

И все же экономическое положение Хорватии и Словении отличалось: это были наиболее развитые в промышленном отношении страны Королевства СХС, и они приобрели более широкий, чем раньше, рынок и возможности промышленного развития. Правда, в Хорватии преобладали текстильная и пищевая отрасли. Металлические ископаемые использовались слабо. Но, например, по вывозу меди Югославия лидировала в Европе. В ряде отраслей преобладал иностранный капитал (производство цемента, добыча нефти, химия, лесообработка, кожевенное дело и др.). Наиболее значительными были французские вложения, затем английские, германские, итальянские, чехословацкие. Югославия была очень выгодным полем для активности иностранного капитала. Правительство способствовало притоку инвестиций и получило ряд займов из Франции и США. 10 млрд долларов королевство получило в виде военных репараций. До 30-х годов крупнейшим финансовым центром королевства был Загреб, а хорватская буржуазия была наиболее сильной.

Но в целом Югославия являлась весьма неблагополучной страной. Так, по смертности от тяжелых болезней, особенно туберкулеза, Королевство СХС оказалось во главе самых отсталых стран Европы, «обогнав» в этом отношении только Румынию. Разрыв в уровне жизни и культуры (та самая гетерогенность, упомянутая Ловренчичем) характеризовался хотя бы тем, что в Словении было 9% неграмотных (и вообще Словения была среднеразвитой страной Европы), а в Македонии — 84%; турецкое население практически было сплошь неграмотным.

Первые же выборы в конституанту дали невиданный ранее успех ХНКП. За самостоятельную республику проголосовало 230 тыс. избирателей. Партия получила 50 мест. Только избирательная геометрия помешала большему успеху ХКНП. Так, в сербских областях для избрания одного Депутата было достаточно 2—3 тыс. избирателей, в Хорватии и Далмации — 4,5-4,7 тыс. К тому же ХНКП пока что боролась только в Хорватии и Славонии, тогда как за нее голосовали бы многие хорваты в Герцеговине, Далмации и др. Но и при этом ХНКП стала четвертой партией в Королевстве СХС. После выборов ХНКП включила в наименование слово «республиканская» (ХРКП).

С 1920 г. по 1925 г. ХРКП бойкотировала скупщину, так как партия отказывалась принести присягу королю. Пашич привлек мусульман обещанием возмещения за конфискованную у бегов землю, словенцев — предоставлением чиновничьих должностей.

Второй партией Хорватии стало Хорватское сообщество, объединившее Старчевичеву партию права и Прогрессивную демократическую партию (И. Лоркович, историк Д. Шурмин). Но оно получило только 11 мест, в том числе в Боснии и Герцеговине — 7, в Хорватии — 3, в Далмации — 1. Католическая Хорватская народная партия — 3 места, Хорватская партия права — 3, от Далмации прошел также внепартийный Анте Трумбич, когда-то один из популярных лидеров хорвато-сербской коалиции и горячий сторонних Югославии в эмигрантском Югославянском комитете времен войны. Демократическая партия С. Прибичевича (сербы) — сторонники унитаристского югославизма — получила в Хорватии 19 мест. Радикалы Н. Пашича получили в Хорватии 9 мест.

В начале 1919 г. раскололась Социал-демократическая партия Хорватии и Славонии. Левые резко возражали против вступления лидера партии В. Корача в правительство (в качестве министра социальной политики). Кстати, Корач был убежден, что длительное проживание разных югославянских «племен» в одном государстве в условиях быстрого роста промышленности приведет к полному культурно-политическому слиянию их в одну нацию вопреки «провинциальному» сепаратизму. Особенно он подвергал нападкам С. Радича за «отсталость», «реакционность», национализм. Свою же линию сотрудничества с королевским режимом он считал примером интернационализма.

20-23 апреля 1919 г. левые социал-демократы на съезде в Белграде создали Социалистическую рабочую партию Югославии (коммунисты). В 1920 г. на съезде в Вуковаре она получила название Коммунистической партии Югославии (КПЮ). Вскоре партия одержала победу на ряде общинных выборов, завоевав относительное большинство и в Загребе. В конституанте коммунисты получили 7 мест (31 тыс. голосов) и стали второй партией Хорватии после ХРКП. Все эти результаты были аннулированы правительством. Крестьянская партия отбросила принцип национального единства «триплеменного народа» югославян и выдвинула требование признания прав македонского народа. ХРКП и КПЮ стали главными противниками режима.

[ZHAN]

Когда ХРКП, праваши, Югославский клуб отказались своим голосованием утвердить конституцию и конституанта лишилась необходимого для этого большинства, правительство радикалов и демократов (Пашич—Прибичевич) решило считать голосование действительным, если конституцию поддержит больше половины депутатов. В обмен на уступки этот трюк поддержала ЮМО (Югославская мусульманская организация) и 10 депутатов словенских «земледельцев» во главе с Б. Вошняком (Кметийская странка), а также несколько турок. Однако вскоре скупщину покинули коммунисты (52 депутата) и ЮМО. Порвал с властью и А. Трумбич, недавний министр иностранных дел. Правительство собрало 233 голоса, против было 35, отсутствовало 161.

Так 28 июня 1921 г. была принята конституция, тут же прозванная Видовданской, «Видов дан» (день св. Вита) был трагическим днем истории сербского народа, но ему был придан характер национального праздника. 28 июня 1389 г. сербское войско было уничтожено османами, что привело к гибели средневекового сербского государства. 28 июня 1914 г. Г. Принцип застрелил австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда...

Что обещал Сербии и Королевству СХС новый Видовдан?

Еще до принятия конституции, 29-30 декабря 1920 г., было опубликовано «извещение» («обзнана») — закон, которым вводились жестокие наказания за коммунистическую активность. Фактически он применялся уже раньше. Сторонники коммунистических взглядов не имели права учиться в высших школах и занимать должности в администрации.

Прибичевич создал погромную «организацию югославских националистов», действовавшую под покровительством полиции. Активное участие в этом принимал один из бывших лидеров хорватской социал-демократии Ю. Деметрович (теоретик национального вопроса в духе «югославского единства»). Летом 1921 г. он стал наместником в Хорватии. В 1922 г. Деметрович распустил национальные общества: спортивное, женское, художественное, закрыл ряд газет, изгнал со службы 400 учителей и профессоров.

Против преследований в Хорватии выступила часть сербских деятелей культуры и Сербской демократической партии Л. Давидовича. Террор обрушился также на албанцев и македонцев.

Король воспринял эволюцию Прибичевича как поражение режима, как предвестие еше худшего. 4 октября 1927 г. Радич посетил Прибичевича: «Добар дан, Светозаре», — «О, здраво, како си, Степане». И все. После многих лет Радич встречался с Прибичевичем, как иронизировал лидер ХКП, как «старые друзья (они сотрудничали в 90-х годах XIX в.) и новые сотрудники» и создали «Крестьянско-демократическую коалицию» (Прибичевич был лидером сербской Независимой демократической партии), то есть коалицию хорватов и сербов (из бывших австро-венгерских земель); их называли «пречанскими» от слова «преко», то есть за «старой сербской границей». Сербские авторы отмечаїи, что «пречанские» сербы по умонастроению ближе хорватам, чем белградским сербам! Прибичевич, бывший столп режима, представлял именно «пречанских»... Он увидел, что большое многонациональное государство имело провинциальное правительство, руководствующееся идеями начала века.

Крестьянско-демократическая коалиция (КДК) 1927 г. была выражением недовольства, охватившего не только хорватское, но и сербское население бывших австро-венгерских областей — Славонии, Воеводины, Боснии и Герцеговины, Далмации. КДК решила поддерживать только те правительства, которые будут держаться принципов демократии, равноправия народов, парламентаризма. По всей стране деятели КДК пропагандировали равноправие в сфере налогов. В феврале 1928 г. Прибичевич выступил за пересмотр конституции, против областного деления. Радич требовал объединить Хорватию, Славонию и Далмацию. КДК стала «пречанским фронтом», получила широкую опору в крестьянстве, в населении городов. Преследования КДК имели и социальные причины. С. Радич не уставал повторять, что гегемонизм, коррупция, грабеж — сущность политики власти. Разгорелась яростная полемика в печати. В июне 1928 г. Радич снова выступил за конфедерацию. Газета «Единство» призвала уничтожить Радича.

20 июня 1928 г. сербский радикал Рачич, выступая с трибуны парламента, стрелял в хорватских депутатов. Двое были убиты, депутат Иван Гранджа пытался прикрыть Радича, но лидер ХКП был тяжело ранен. Через несколько дней, когда, казалось, наступило улучшение, Радич был перевезен в Загреб. Вся страна застыла в ожидании событий. Но порядок был сохранен. КДК покинула скупщину, заявив, что произошло запланированное политическое убийство. На панихиде убитых депутатов Павла Радича и Дж. Басаричека Прибичевич заявил, что хорватский народ имеет право на свою государственность.

Во время болезни Радича Прибичевич выступал на митингах и в печати. Неоднократно он разговаривал с королем, утверждая, что федерация — единственное спасение государства и необходимо пойти навстречу хорватам. Александр заявил, что федерация для него неприемлема, но в крайнем волнении он сказал, что готов пойти на «раздел» государства, отделение Хорватии: «Так как мы не можем остаться вместе, лучше мирно разделиться, как Швеция и Норвегия. Если Радич принимает мое предложение, может завтра объявить об отделении». Ошеломленный Прибичевич ответил, что это предложение — «государственная измена», что король не может так говорить. Александр продолжал: «Не было бы больших трудностей, как Вы думаете. Огромное большинство сербов осталось бы в своем государстве, меньшем, но гомогенном, сильнее нынешнего...»

С. Радич одобрил ответ Прибичевича. Оба они опубликовали заявление, что КДК энергично отклоняет мысль, что она противник государства. Речь может идти о законном изменении конституции и «обеспечении равноправия всех провинций и всех частей нашего народа». При новой встрече с Прибичевичем король предложил создать нейтральное правительство. Радич с этим согласился, но тут же добавил: ничего из этого не выйдет, мы — честные люди, а это шакалы... Еше на одной аудиенции — со старым югославистом словенцем Г. Жерявом король вновь заговорил об «ампутации» (разделе) страны. Тот ответил: «Ваше величество, вижу один выход — и это ваше отречение», за что был изгнан из кабинета...

В августе 1928 г., во время этих переговоров, умер Степан Радич. Депутаты КДК в знак протеста против преступления покинули скупщину и отказались считать законными ее решения. Эту бумагу еще успел подписать Радич. В проводах Радила участвовали сотни тысяч людей, поклявшихся бороться за свободу. Смерть Степана Радича явилась поводом для углубления общегосударственного кризиса и огорчения хорватского народа. Не только сторонники ХКП, но весь народ пришел в движение. Похороны С. Радича в Загребе (22 августа 1928 г.) превратились в политические манифестации народа против режима. В схватках с полицией были погибшие.

[ZHAN]

Государство было объявлено парламентарной централизованной монархией. Король командовал армией, назначал и снимал премьер-министра, созывал и распускал парламент, предлагал и утверждал законы, назначал высших чиновников и нес представительские функции. Формально были гарантированы политические свободы. Введено всеобщее избирательное право.

Часть сербских радикалов выразила недовольство включением в государство хорватов и словенцев.

Через день после принятия конституции рабочий С. Стеич бросил бомбу в наследника престола, через месяц коммунист А. Алиягич застрелил бывшего министра внутренних дел — инициатора «обзнаны». Вскоре был принят «закон о защите государства», предусматривавший 20-летнее заключение или смертную казнь за антигосударственную деятельность.

Закон 1921 г. имел в виду прежде всего коммунистов и хорватскую оппозицию. Вместо регионов было создано 33 области, разделенные на округа. Великих жупанов областей назначал король. Хотя конституция предусматривав деление в соответствии с «естественными», «социальными» и хозяйственными условиями, власти особенно постарались «неестественно» разделить Хорватию. Загреб, в прошлом город с избираемым магистратом, столица автономной Хорватии, стал центром рядового округа.

В 1923-1924 гг. С. Радич пытался ознакомить общественность Лондона, Вены и Москвы с «хорватским вопросом». Но только в Москве его выслушали. ХРКП вступила в Крестьянский интернационал, за что Радича на родине обвинили во вступлении в Коминтерн. Когда правительство возглавил Л. Давидович, Радич вернулся и приступил к кампании митингов, на которых критиковал режим, не щадя и короля. К власти вскоре пришли Пашич и Прибичевич.

В начале 1925 г. ХРКП была объявлена коммунистической и все ее руководство арестовано. В Хорватии жандармерия учинила невиданный произвол. За два месяца 1925 г. было больше преследований, избиений палками, арестов, чем за предыдущие пять лет режима. Лига наций игнорировала поток жалоб («большевиков», как сообщали югославские власти) из Хорватии.

В 20-е годы политический режим был очень неустойчив: сменилось более 20 правительств. Ставший в 1921 г. королем Александр оказался весьма властолюбивым. Он опирался на реакционное офицерство и получил опору в бывших мусульманских землевладельцах, предоставив мусульманам права в сфере культуры. Но мусульманское крестьянство страдало от «патриотических» банд, якобы мстивших мусульманам за вековое угнетение.

Новый зигзаг в политике С. Радича заключался в объединении хорватской оппозиции вокруг ХРКП в Хорватский блок, который собирал все национальные силы (хорватское сообщество, партия права). Блок обратился к «цивилизованному миру» с призывом создать хорватское государство в рамках Королевства СХС. Как и прежде, ответом было молчание: ведь королевство являлось одной из опор Версальской системы. Тем более что правительство повело политику сближения с Италией.

В 1924 г. Н. Пашич подписал с Муссолини «Римский протокол»: Италии официально была передана Риека, которую уже захватили итальянские фашисты. Антифашистская хорватская молодежь организовала демонстрацию протеста. В ответ был убит Владимир Гордан, ставший в это время символом хорватского сопротивления.

ХРКП решила испытать себя в скупщине. На выборах 1923 г. ХРКП собрала 473,7 тыс. голосов и получила 69 мандатов. Расширение влияния ХРКП на словенцев и мусульман побудило Пашича подписать с Радичем «Марков протокол», где он обещал пересмотреть политику «парцелляции Хорватии» (как ее назвал Радич).

На выборах 1925 г. Радич руководил кампанией партии из тюрьмы, куда его заключили по «закону о зашите государства». Несмотря на насилия и даже стрельбу полиции в избирателей, ХРКП в союзе с Хорватским сообществом получила 533 тыс. голосов и 67 мест в скупщине. К «коммунисту» Радичу присоединился Трумбич со своей либерально группировкой (Хорватское единство) и либерал И. Лоркович со своей группой. В дальнейшем Трумбич весьма радикально выступал в рядах оппозиции. Радич неутомимо руководил партией из тюрьмы.

27 марта 1926 г. Павле Радич, племенник лидера и депутат, заявил в скупщине, что партия признает «все нынешнее положение согласно Видовданской конституции с династией Карагеоргиевичей во главе» и собирается вести «позитивную политику», а изменение государственного устройства возможно путем соглашения между сербским, хорватским и словенским народами».

В тюрьме Радича посетил представитель короля и предложил ему «участвовать в политической жизни», так как влияние Радича-заключенного было опаснее! ХРКП признала династию, конституцию и вступила в скупщину, призывая к «национальному согласию». Радич был освобожден из тюрьмы. Определение «республиканская» из названия партии было изъято, о Крестинтерне — никаких упоминаний. На вопросы друзей Радича: что это — политический крах? — лидер партии отвечал: одержав успех на выборах, надо испытать легальный путь.

Так как правительство не имело в скупщине большинства, король решился на отставку Прибичевича (как мешавшего «национальному согласию») и сформировал правительство Пашича—Радича. Хорватский лидер стал министром просвещения. В этих условиях хорваты торжественно отметили 1000-летие своего королевства. Присутствовали и король с королевой. С. Радич был послан представителем государства в Лигу наций. Пашич обещал снизить налоги в Хорватии, ускорить аграрную реформу, ввести местное самоуправление. Но ничего сделано не было. В связи с коррупционным скандалом, в котором были замешаны «знатные господа», Радич в 1926 г. покинул правительство, соглашение радикалы— ХКП было разорвано.

В это время умер Никола Пашич, крупнейший сербский политический деятель с 1903 г., главный «автор» Королевства СХС. Для радикалов Пашича «Великая Сербия» означала государство, как минимум, включающее всех сербов, в том числе живущих анклавами среди других народов (при этом были присоединены Косово и Македония). Что касается всей Югославии (Королевства СХС), то она рассматривалась как расширенная «Великая Сербия», достигшая внешних рубежей югославян. Несмотря на опасения многих сербских радикалов, Пашич и его последователи полагали, что Сербия справится с нелегкой задачей освобождения и подчинения югославян, не признавая их равноправия. Пашич не перестал быть великосербским идеологом, он лишь попытался совместить «югославизм» с этой национальной сербской идеологией. В настоящее время (в конце XX - начале XXI в.) некоторые сербские авторы, как и хорватские, отзываются об идее югославизма как о роковой ошибке как хорватов, так и Пашича, как о несчастье, постигшем югославянские народы.

Отставка Прибичевича побудила его задуматься о многом. Он понял, что идея создания новой «единой» нации неосуществима и вредна, что это результат добронамеренной фантазии. Фактически же она направлена на укрепление великосербского режима, господство Белграда и Сербии, игнорирование сербов вне «малой Сербии», которых двор использовал как свое орудие — из них рекрутировались полицейские, чиновники, террористические отряды ОРЮНА, тогда как высшие чины подбирались из «малой Сербии». Все это означало крах его многолетней деятельности.

[ZHAN]

В Хорватии распространялось мнение, что решение устранить Радича было принято королем, что, во всяком случае, он являлся подстрекателем преступления.

Председателем ХКП и крестьянско-демократической коалиции стал Владко Мачек, адвокат, ранее — заместитель Радича. Он заявил о продолжении борьбы за то, чтобы «хорват был единственным господином на хорватской территории», имел свой сабор и правительство. Ситуация оставалась напряженной. В день десятилетия Королевства СХС жандармы стреляли в демонстрацию студентов.

6 января 1929 г. король Александр Карагеоргиевич провозгласил монархическую диктатуру. Король заявил, что демократия оказалась несостоятельной, что «нормальные отношения» между партиями стали невозможными, что между королем и народом не должно быть посредника (парламента), что парламент стал препятствием любому «плодотворному труду». Видовданская конституция была отменена, парламент распущен. Главой правительства и министром внутренних дел был назначен генерал П. Живкович, командир королевской гвардии. Правительство было подобрано из малоизвестных лиц, втом числе хорватов. Государство получило новое название «Королевство Югославия», что должно было подчеркнуть единство всего народа, полное равноправие всего населения. Рептильная печать наполнилась славословиями по адресу короля.

В 1929-1935 гг. на хорватского крестьянина обрушился мировой аграрный кризис, катастрофически упали цены на зерно и мясо, не было возможности продать добытый тяжким трудом урожай, не было и возможности прожить, нанявшись работать в промышленность. В первые годы кризиса даже обычный для хорватского крестьянина путь — эмиграция в Америку — не сулил ничего, так как невиданной ни раньше, ни позже «депрессией» были поражены и Соединенные Штаты. По-видимому, не только тупик национальных противоречий привел правящие круги к королевской (фактически воєнно-монархической) диктатуре, но и страх перед последствиями кризиса, перед исстрадавшимся народом (данные о кризисе см.: [16]). На это обстоятельство обращалось внимания меньше, чем следовало.

Был произведен новый передел страны. Вместо 33 областей создано 9 бановин: Дравская (с центром в Любляне), Савская (Загреб), Врбасская (Баня Лука), Приморская (Сплит), Дринская (Сараево), Зетская (Цети-нье), Вардарская (Скоплье), Моравская (Ниш), Дунайская (Нови Сад). Банов назначал король. Хорватская территория была разделена между четырьмя бановинами. Так же были разделены Босния и Герцеговина.

Продолжалась политика репрессий. За два годы диктатуры жандармами было убито 76 хорватов. Производились многочисленные аресты. Был арестован и Светозар Прибичевич, один из «отцов» Королевства СХС. Больной туберкулезом, он был освобожден по ходатайству президента Чехословакии Г. Г. Масарика и эмигрировал в Прагу, Париж и снова в Прагу, где вскоре умер. В «Письме сербам» он призывал сербов Хорватии и Боснии не служить режиму диктатуры, так как это было бы изменой тем странам, в которых они живут. Он успел издать книгу «Диктатура короля Александра», разоблачавшую режим в Югославии, — это важный источник по межвоенной истории страны.

В январе 1929 г., после провозглашения диктатуры, депутат скупщины Анте Павелич основал движение отпора (усташи). Уехав за границу, он и небольшая группа его последователей издавали газеты, в которых пропагандировали борьбу за независимость. Постепенно возникли вооруженные группы усташей. Всего за пределами Югославии скопилось свыше тысячи членов усташских организаций, в основном ориентировавшихся на Муссолини и небольшая часть — на Гитлера. Усташи были связаны с австрийской и венгерской разведкой. Небольшие группы усташей возникли в ряде стран Европы и в Америке. Усташи были крайне правой, шовинистической, черносотенной организацией. Их составляли великохорватски настроенные интеллигенты, студенты, отставные офицеры, чиновники, немного представителей духовенства. В 1932 г. был написан «Устав» движения. Задачей движения была провозглашена вооруженная борьба за освобождение Хорватии, включая Боснию до Дрины. Усташи спекулировали на имени основателя партии права А. Старчевича, который, в отличие от них, был сторонником демократического строя, и Э. Кватерника, сторонника, по его словам, «самых либеральных учреждений».

В середине 30-х годов, предвидя приближение войны, Павелич сочинил записку фюреру, в которой описал положение хорватов в Югославии и предложил свои услуги рейху. Этот листок лежал без движения до войны, когда услуги Павелича были востребованы. Павелич был готов исполнить любое указание немецкого фюрера. Уже в этом была заложена основа предательской политики, не имевшей общего с заветами А. Старчевича, сторонника полного государственного суверенитета Хорватии. Конечно, националистические выступления основателей партии права (60-х годов XIX в.) были использованы фашистскими преступниками. Но нелепо полагать, что без этих выступлений не было бы фашистских преступлений коллаборационистов в 40-е годы XX в. Зародыши хорватских эмигрантских шовинистических организаций появились вскоре после возникновения Королевства СХС.

С 1929 г. Югославия была охвачена экономическим кризисом. Продолжались убийства оппозиционных деятелей, судили группу коммунистов во главе с Тито, был арестован В. Мачек, усташи производили диверсии из Италии и Венгрии. Правящие круги Франции были обеспокоены положением дел у своего союзника Югославии, члена Малой Антанты. Король Александр был вынужден, хотя бы для видимости, восстановить конституционный режим. В 1931 г. король продиктовал новую конституцию: предусматривался двухпалатный парламент, но правительство было ответственно только перед королем; нейтралистский режим был сохранен.

В ответ на эту политику крестьянско-демократическая коалиция 7.11.1932 г. выступила с так называемыми «Загребскими пунктациями», основным автором которых был А. Трумбич. Сербская гегемония, говорилось здесь, навязанная Хорватии с самого начала (существования Югославии), угрожает развитию народа. Поэтому надо вернуться к 1918 г. и устранить сербскую власть из Хорватии. Затем заново обустроить государство и обеспечить прогресс всех народов. Пунктации встретили широкий отклик, в них видели федеративную или конфедеративную программу. Пунктации были поддержаны в Черногории, Словении, мусульманами Боснии. Они стали программой ХКП и КДК (в том числе ее сербской части, то есть большинства «пречанских» сербов). В. Мачек за участие в подготовке «Пунктаций» был присужден к 3-м годам тюрьмы.

Усташи, решив отомстить за Радича, стали охотиться за королем Александром. Покушение, подготовленное в 1933 г., было раскрыто и его организаторы повешены. Вскоре представилась другая возможность. Король отправился для переговоров во Францию морским путем, но в Марселе и Париже его ждали группы усташей и македонских националистов. 9 ноября 1934 г. в Марселе Александр и французский министр иностранных дел Луи Барту, оба противники германского реваншизма, находясь в автомобиле в центре приветствовавшей их толпы, были застрелены македонским террористом. Павелич и его близкий сотрудник, как вдохновители преступления, были заочно приговорены к смертной казни, но итальянцы их скрыли.

[ZHAN]

В Югославии при малолетнем наследнике Петре власть перешла к наместничеству, но фактически государство возглавил князь Павел, либерал и англофил. Был освобожден Мачек и на май 1935 г. назначены выборы в скупщину. На них оппозиция получила 37,4% голосов. Премьером стал сербский радикал М. Стоядинович. Он создал проправительственную коалицию — Югославское радикальное сообщество.

Впервые с 1918 г. власти признали существование «хорватского вопроса» и необходимость его решения. Но об этом не хотели и слышать сербские фашисты — «Збор» во главе с Д. Лётичем. При попустительстве местных властей они терроризировали население Хорватии и Боснии. Жандармерия вновь стала расправляться с крестьянами, избивая их дубинками. В 1935, 1937 и 1938 годах жандармы убили и ранили десятки крестьян. В 1937 г. жандармы стреляли в большую группу молодежи, собравшуюся в Сене под хорватским флагом на концерт сараевского Певческого общества, — было убито семь человек.

В связи с исключительной ролью, которую сыграла КПЮ во главе с И. Броз Тито в Народно-освободительной войне 1941-1945 гг,, необходимо обратить внимание на изменение взгляда компартии на национальную проблему в монархической Югославии.

До 1936 г. компартия придерживалась взгляда, что Югославия как «детище Версаля» (и опора антисоветских сил на Балканах) должна быть ликвидирована, однако в связи с быстро нараставшей гитлеровской угрозой — смертельной угрозой для балканских и особенно югославянских народов — КПЮ (1936 г.) призвала к сплочению всех антифашистских сил Югославии, настаивала на необходимости путем массовых действий, устранив существующий консервативный режим, добиться свободы всех народов страны. Была выдвинута идея «созыва Конституанты», которая бы «свободно и без майоризации решила все вопросы взаимоотношений разных национальностей в рамках свободного демократического федеративного государства». Здесь вновь прозвучала программа федерации.

Тогда же была организована компартия Хорватии (КПХ), также имевшая целью «суверенную Конституанту», чтобы достичь «демократического соглашения» между народами. Это был новый федеральный коммунистический югославизм. Партия выступила против фашистских демагогов, предателей Павелича и др.; вспомнила крестьянина М. Губеца (представителя народа) и его врагов.

КПЮ объективно была неспособна, при всей доброй воле народов Югославии, простых людей, боровшихся с фашистскими оккупантами и их местными слугами, создать демократическую федерацию, ее лидеры хотели власти, но она сделала шаг в направлении, которое вопреки утопии КПЮ открыло возможность национального суверенитета и независимости народов на демократической основе. Это была неисповедимая поступь самой Истории (хорватские христиане сказали бы: неисповедимы пути Господни).

В 1937—1938 гг. В. Мачек, опираясь на растущую оппозицию, безуспешно добивался от Стоядиновича коренных реформ политического устройства в духе программы ХКП и КДК. На выборах 1938 г. оппозиция во главе с Мачеком получила 44% голосов (максимальное число с 1918 г.), а правительство — 54 %. Вокруг ХКП объединился почти весь хорватский народ. Мачек доказывал Павлу, что без смены правительства политический кризис не устранить. Стоядинович ушел в отставку. Князь Павел и правительство Д. Цветковича в условиях надвигавшейся мировой войны намеревались наконец решить хорватский вопрос. Уже была предана и погибла Чехословакия. Силы рейха, оккупировав Австрию, стояли на границе Югославии. Дорог был каждый день для достижения соглашения с хорватами. Компромисс был необходим для существования государства. Но чтобы понять это, правящим кругам потребовалось 20 лет политического кризиса.

Князь Павел заявил, что национальный и государственный унитаризм нетерпимы. В апреле 1939 г. начались сербско-хорватские переговоры.

Поездка в Рим и Лондон убедила князя Павла в близости войны. Вернувшись, он настоял на ускорении переговоров вопреки давлению великосербских кругов. Текст «Соглашения Цветкович—Мачек» был опубликован 26 августа 1939 г., за пять дней до нападения гитлеровцев на Польшу. Для установления добрых нормальных отношений между сербами и хорватами времени было недостаточно.

Хорваты вошли в новое правительство в Белграде, сразу же был опубликован «Закон о Бановине Хорватии».

Бановина Хорватия получила власть в областях: земледелие, торговля, промышленность, лесное и рудное дело, строительство (сельское), социальная политика, здравоохранение, просвещение, физическое воспитание, внутренние дела. Власть хорватского правительства практически распространялась на всю территорию, населенную хорватами, а также на сербские анклавы. Был восстановлен сабор, администрацию возглавлял бан, назначаемый королем, но ответственный перед сабором и королем. Хорватия могла самостоятельно собирать налоги. Центральное правительство в Белграде ведало обороной, иностранными делами, внешней торговлей, транспортом, связью. Спорные вопросы решал конституционный суд.

С прежним «югославизмом» и унитаризмом было покончено. Возможно, дальнейшие реформы привели бы к федеративному устройству Югославии. После Соглашения 1868 г. создание Бановины стало крупнейшим событием в устройстве Хорватии, если не считать 1918 г. Но компетенция Бановины 1939 г. была шире, чем Хорватии и Славонии в 1868 г. Первым баном был назначен Иван Шубашич. Идея А.Трумбича 1916-1918 гг. (сначала Югославия, потом переговоры) осуществилась, но ее автор скончался в 1938 г.

Главным пороком идеи Бановины было игнорирование интересов мусульманского народа Боснии и Герцеговины, который был разделен между Бановиной и остальной Югославией.

ХКП, отражая настроения огромного большинства хорватского народа, в ожидании войны высказалась за нейтралитет, продолжение реформ в Югославии и сохранение в ней Хорватии как субъекта политики. КПЮ была намерена соединить борьбу с фашистскими агрессорами с социалистической революцией. Задачи КПЮ на случай войны обсуждались на 5 конференции КПЮ в Загребе осенью 1940 г.

Под нажимом фашистского блока 25 марта І941 г. был объявлен договор о вступлении Югославии в Тройственный союз, но 27 марта в результате государственного переворота и народного восстания к власти пришли прозападные офицеры. Лозунгом народа было: лучше война (по-сербски рат), чем пакт! У власти был поставлен юный Петр, в правительство вошел и Мачек.

[ZHAN]

6 апреля Германия напала на Югославию, которая капитулировала 17.04.1941 г. В Хорватии очень многие, по крайней мере вначале, приветствовали возникновение нового хорватского государства, о чем в апреле провозгласил один из усташских «вождей» генерал С. Кватерник. Но никогда большинство народа не было довольно тем, что «Независимое государство Хорватия» возникло в тесной связи с итальянским и германским фашизмом. Масса хорватских крестьян не симпатизировала фашизму, исключение составили небольшие группы, пошедшие, да и то не сразу, за усташами.

Мачек и ХКП были уверены в победе западных союзников, но лидер ХКП призвал народ к непротивлению оккупантам и все военное время держался пассивно. КПЮ же начала готовить народное восстание против фашистских захватчиков — войну на их истребление.

Предатели, захватившие власть и под флагом патриотизма служившие нацистам, имелись в ряде стран Европы, особенно малых стран, где некоторые политики, возможно, таким путем хотели избежать судьбы Сербии, Чехии, Польши, Греции, другие — осуществить вековую мечту о национальном государстве. Хотели добиться национальной самостоятельности на службе фашизму! Несбыточные мысли... В «лучшем» случае это был самообман.

Павелич и его группа, находившиеся на содержании Муссолини, стремились создать режим, который был бы копией порядков в гитлеровском рейхе (даже между фашистскими режимами имелись различия, подчас немалые). Усташи являлись фашистскими преступниками, выполнявшими малейшие желания немцев. «Независимое государство» было всего Лишь вывеской. Ни в чем усташи не были независимы от фашистских держав. Павелич расплачивался с Муссолини хорватской землей (Далмация и др.). Сама НДХ была в «сфере ответственности» Италии. Только коллаборационисты могли по приказу «сверху» пойти на самоубийственный шаг — объявить войну Соединенным Штатам и послать воинскую часть против Советского Союза...

В 1941-1945 гг. вожди «Независимого государства Хорватии» совершили бесчисленные преступления против народов Югославии, против сербов и самого хорватского народа, и никакая правда о преступлениях четников сербского генерала Драже Михайловича в отношении хорватов не служит оправданием вождей усташей.

Хорваты спасли свою честь массовым участием в освободительной борьбе. В Югославии, в том числе на земле Хорватии и Боснии (Босния была присоединена к Хорватии), развернулась самая ожесточенная в оккупированной Европе антифашистская война, в которой участвовали все народы Югославии, прежде всего хорваты и сербы. По приблизительным данным, в этой войне 1941—1945 гг. погибло свыше I миллиона человек.

15 июня 1941 г. НДХ («Независна држава Хрватска») присоединилась к Тройственному пакту Германии, Италии и Японии, а 22 июня был организован почти сплошь из хорватов антифашистский Сисакский партизанский отряд — первый в Хорватии, Югославии и Европе. Большинство активистов крестьянской партии ушло в партизаны, незначительное меньшинство — к усташам.

6-14 декабря компартия Хорватии поручила своим членам создавать народно-освободительные комитеты — органы новой власти. В конце декабря был создан штаб Народно-освободительных отрядов (НОО) Далмации. В марте 1942 г. главный штаб НОО Хорватии основал пять оперативных зон антифашистского движения. 26—27 ноября 1942 г. состоялось первое заседание Антифашистского вече народного освобождения Югославии (АВНОЮ) — высшего органа партизанского движения. Председателем стал хорват Иван Рибар. 22 апреля 1943 г. первая группа наблюдателей стран-союзников по антигитлеровской коалиции прибыла в Главный штаб Хорватии. 13 июня 1943 г. состоялось первое заседание Земельного антифашистского вече народного освобождения Хорватии (ЗАВНОХ). Председателем исполкома был избран известный писатель Владимир Назор. Уже в преклонном возрасте он перешел к партизанам.

8 июня 1943 г. капитулировала Италия, Это вызвало всеобщее восстание на побережье Адриатики от Истрии до Котора и установление здесь национальной власти, аннулировавшей все договора усташских предателей с Италией. 20 сентября ЗАВНОХ отменила договора Югославии и НДХ с фашистской Италией, на основе которых некоторые хорватские земли были переданы Италии. В частности, возвращены Хорватии Истрия, Риека и Задар. 29—30 ноября 1943 г. в Яйце 2-я сессия АВНОЮ подтвердила решение ЗАВНОХ о возвращении территорий, когда-либо занятых Италией.

АВНОЮ было объявлено верховным представительным органом (законодательной властью), а Национальный комитет — первым правительством будущей Югославии. 8-9 мая 1944 г. на III сессии ЗАВНОХ провозгласил себя высшим законодательным и ис-полнительным органом Хорватии. Доклад прочитал секретарь ЦК КПХ Андрия Хебранг.

14-16 июня состоялись переговоры Йосипа Броз Тито, председателя Национального комитета (правительства), с И. Шубашичем — представителем лондонского эмигрантского правительства. Было заключено соглашение Тито — Шубашич: лондонское правительство обязалось поддержать национально-освободительное движение и прекратить поддержку четников.

30 августа 1944 г. функционеры НДХ М. Лоркович и А. Вокич организовали неудавшийся путч с целью переориентации НДХ на западных союзников. Они были убиты по приказу Павелича в 1945 г. во время отступления войск НДХ в Словению и Австрию.

1 ноября Тито и Шубашич подписали второе соглашение о создании обшего правительства, при этом было подтверждено решение о запрете возвращения короля.

26 ноября — 5 декабря 1944 г. шли тяжелые бои за Книн против немцев и четников; после падения Книна завершилось освобождение Далмации.

7 марта 1945 г. в Белграде создано временное правительство Демократической Федеративной Югославии (ДФЮ) во главе с Тито.

14 апреля в Сплите создано первое правительство Федеральной Хорватии во главе с В. Бакаричем.

8 мая Югославская народная армия заняла Загреб. Среди первых находились части 10-го Загребского корпуса.

9 мая части Югославской армии заняли Марибор. В Словении германское командование (генерал А. Лер) подписало безоговорочную капитуляцию. Тогда же британское командование отказалось взять в плен множество отступавших хорватов и других лиц, последовала передача усташей, других вооруженных частей НДХ (домобраны), представителей других национальностей, немалого числа гражданских лиц, опасавшихся партизан (т. е. коммунистов). Многие были расстреляны или погибли позднее.

7-10 августа 1945 г. в Белграде на 3-й сессии АВНОЮ провозгласило себя временной народной скупщиной Демократической Федеративной Югославии (ДФЮ).

11 ноября список Народного фронта, как и на всех выборах, руководимых коммунистами, получил более 90% мест в скупщине.

31 января 1946 г. Конституционная скупщина в Белграде провозгласила конституцию ФНРЮ как федеративного государства в составе шести республик и двух автономий. Хорватия — одна из федеральных республик.

26 февраля президиум Национального сабора Хорватии постановил называть Хорватию Народной Республикой Хорватией.

В 1941 — 1945 гг. в Югославии одновременно имели место три войны:
1) народно-освободительная война всех народов страны против фашистских захватчиков и служивших им национальных предателей (в Хорватии — усташи);
2) тяжелый межнациональный конфликт, развязанный националистическими силами сербов, хорватов и мусульман;
3) народное партизанское движение за социалистическую революцию (как ее представляли коммунисты — руководители движения).

После победы Народного фронта власть в ФНРЮ сосредоточилась в руках группы коммунистов во главе с Тито. Быстро сформировался тоталитарный режим. На октябрьских выборах 1945 г. компартия выступала по существу монопольно, поддерживая кандидатов Народного фронта. Оппозиция — Демократическая партия, часть ХКП, социал-демократы и др. — выборы бойкотировала. По официальным данным, из 89% избирателей, участвовавших в голосовании, 88% голосовало за КПЮ.

29 ноября 1945 г. парламент провозгласил Федеративную Народную Республику Югославию. Принятая конституция была подобием советской конституции 1936 г. Но в отличие от ряда стран формирующегося восточного блока власть опиралась на поддержку подавляющей части населения. Победа в освободительной войне, создание социалистического федеративного государства равноправных народов (осуществление федеративной мечты) подняли популярность КПЮ на невиданную высоту. Партия, как она обещала, вела к ликвидации бедности, острых социальных и национальных противоречий. Это был бы выход из кризиса, характерного для довоенной Югославии. Националистические принципы буржуазных партий развенчали себя входе войны, потерпели крах коллаборационисты. Сильного общеюгославского демократического течения, которое могло бы составить конкуренцию КПЮ, не было.

Фактическая широкая культурная автономия действовала вдохновляюще на интеллигентные слои. Впервые было признано существование и равноправие македонского народа, полноправие черногорцев, мусульман Боснии и Санджака. Все права в сфере культуры получили национальные меньшинства (исключением были немцы, высланные из страны).

Раздробленность территории некоторых народов была устранена (наиболее важный пример — Хорватия, присоединившая Далмацию, Истрию, Меджумурье, Риеку, Задар). Атмосфера в области национальных отношений быстро менялась к лучшему, и это служило упрочению коммунистической власти, системы авторитаризма.

Характерной чертой политики КПЮ было уважение (за редкими и небольшими и, скажем, оправданными исключениями) исторических границ республик (земель). Например, хорватско-боснийская граница существовала более полутораста лет. В Герцеговине жили хорваты, но Босния и Герцеговина не были раздроблены по национальному принципу. Сербы, жившие в анклавах в Хорватии, не получили автономии, но были признаны «государствообразующим народом». В Воеводине все официальные тексты (в частности, названия центральных учреждений) печатались на языках всех народов, населявших край. И все же федерация была авторитарным государством, руководствовавшимся коммунистической идеологией. Демократическая федерация в сложившейся обстановке не могла быть создана.

[ZHAN]

В конце 1946- начале 1947 г. в результате репрессий деятельность всякой оппозиции была подавлена на целых 40 лет. КПЮ консолидировала свое господствующее положение. Были созданы все органы власти, присущие (формально) парламентарной республике (парламент etc.). Фактически власть находилась у Тито, Э. Карделя, А. Ранковича, М. Джиласз (последние двое ведали тайной полицией и идеологией). «Второй эшелон» элиты составляли 30-40 человек, полностью преданных идеям И. В. Сталина и стремившихся скорее создать в ФНРЮ сталинскую систему власти. Был использован и соответствующий опыт: в Словении в хозяйственных неудачах были обвинены и расстреляны 11 руководителей, якобы связанных с иностранной разведкой.

Экономические проблемы послевоенной Югославии были трудноразрешимыми. Разруха царила в промышленности и на транспорте. Даже в плодородных Воеводине и Славонии наступал голод.

Правительство конфисковало в первую очередь предприятия, принадлежавшие странам, участвовавшим в интервенции, и лицам, сотрудничавшим с оккупантами или коллаборационистами. Таким образом, уже к середине 1945 г. государство распоряжалось 3/4 промышленной продукции. В конце 1946 г. был принят закон о национализации крупных и средних предприятий. Для развития индустрии в полной мере был использован энтузиазм молодежи. Недостаток средств восполнялся за счет сельского хозяйства и снижения жизненного уровня населения. Это привело к стагнации сельского хозяйства и трудностям снабжения городов.

Конфликт с Советским Союзом стал созревать вскоре после 1945 г.. Тито приобрел авторитет в странах складывавшегося Восточного блока и вынашивал идею общебалканской федерации (включая Болгарию, Албанию и, возможно, Грецию). Сталин выступил против, поскольку объединение балканских стран еше более укрепило бы политическую самостоятельность Тито. Во внешней политике Тито начинал действовать самостоятельно, тогда как Сталин видел в лидерах «стран народной демократии» лишь исполнителей его воли.

По неясной причине Сталин сначала (1948 г.) подталкивал Югославию и Болгарию ускорить создание федерации, но вскоре выступил против этой идеи. 1 марта 1948 г. Политбюро КПЮ решило, что по ряду причин немедленное объединение невозможно. В ответ на это (новое!) непослушание из югославской армии были отозваны советские советники, а затем и гражданские специалисты. В письме Сталина и Молотова югославских руководителей обвиняли в раздувании атмосферы антисоветизма и великодержавного шовинизма, поддержке капиталистических тенденций в сельском хозяйстве, во всесилии органов безопасности и др.

Тито понимал, что в конечном счете речь идет о судьбе Югославии как суверенного государства. Пленум ЦК КПЮ в апреле 1948 г. отклонил все обвинения, предложил послать в Югославию делегацию для ознакомления с положением дел. Однако Ранкович обвинил крупных деятелей Югославии — серба С. Жуйовича и хорвата А. Хебранга в тайных связях с руководством СССР.

В очередном письме Сталин обвинил Тито в антисоветском курсе (4.04.1948 г.), преувеличении роли Югославии в антифашистской борьбе и принижении успехов других компартий.

Югославское руководство заняло решительную позицию. ЦК КПЮ ознакомил с ситуацией партийный актив и на июль 1948 г. созвал съезд.

КПЮ отказалась обсуждать проблему на заседании Информбюро некоторых компартий. Жуйович и Хебранг были исключены из партии и арестованы, так как руководство опасалось, что они эмигрируют и примут участие в заседании Информбюро. В июле Информбюро подтвердило советские обвинения, Югославия была исключена из его членов и «семьи компартий»...

LIK КПЮ категорически отклонил все обвинения. V съезд КПЮ поддержал руководство и объявил о верности учению Маркса-Энгельса—Ленина—Сталина. Югославское руководство усилило процесс коллективизации деревни и национализировало мелкое производство. Тито еще пытался спасти отношения с ВКП(б).

Но с конца лета 1948 г. отношения еще более обострились. Восточный блок сворачивал экономические связи с ФНРЮ. В 1949 г на границах с соседними с Югославией странами стали вспыхивать инциденты. Началась взаимная высылка дипломатов. Впервые компартия воспрепятствовала вмешательству Сталина во внутренние дела своей страны. Конфликт превратился во «всенародную защиту независимости Югославии». Вторая резолюция Информбюро (октябрь 1949 г.) называлась «Югославская компартия в руках убийц и шпионов». Тито был назван агентом империализма и вместе со своими сотрудниками — фашистом...

Вплоть до Корейской войны (1950 г.), а возможно, и позже, существовала опасность нападения на Югославию.

В Югославии прекратилась пропаганда культа Сталина и была пересмотрена положительная оценка социалистического строя в СССР. Страна усиленно готовилась к отражению агрессии. В самой Югославии сторонников Сталина подвергли репрессиям (известно место массовой ссылки — концлагерь Голиоток).

Началось улучшение отношений с Западом. США поняли, что поддержка Югославии — важный элемент «холодной войны». Постепенно были нормализованы экономические отношения. Спор ФНРЮ—СССР был перенесен в ООН (1949 г.), осудившую политику СССР. Югославия была избрана в Совет Безопасности. С конца 1949 г. стал расти торговый обмен с Западом. Вскоре Югославия стала получать крупные займы (1950,1951 гг.).

Поиски новой модели экономики в этих условиях стали неизбежными. Выход был найден в идеях самоуправления на производстве и отмирания государства при социализме. В 1949 г. начали возникать — в порядке опыта — рабочие советы для управления предприятиями. В 1950 г. был принят закон о самоуправлении. Речь шла об устранении централистского руководства во всех сферах общества, о развитии инициативы снизу, о... «начале отмирания государства». Но реальные возможности советов были ограниченными. Принципиальные проблемы остались в ведении центральных органов. Рабочие советы остались под контролем партийной бюрократии.

Политбюро и ЦК КПЮ сохранили всю власть, а ее авторитарный характер в борьбе против Сталина еще усилился.

Но путь к реформированию югославского общества в определенных ограниченных пределах был открыт. Были установлены связи с социалистическими партиями, особенно скандинавскими. Однако не было исключено и возвращение к тоталитаризму.

На VI съезде КПЮ в Загребе в 1952 г. было заявлено об отказе партии от прямого руководства обществом, свои намерения партия должна была осуществлять путем активности отдельных коммунистов и идейным влиянием. В связи с этим партия была переименована в Союз коммунистов Югославии (СКЮ). Но еше по-прежнему господствовали коммунистические методы обсуждения проблем. Вообще между прокламациями и конкретными делами оставался разрыв, еще действовал принцип «единогласия». Но VI съезд был шагом к большей свободе в рамках системы.

В январе 1953 г. была принята новая конституция. Она принесла значительные формальные перемены. Компетенция республик и местных органов (комитетов) была расширена за счет центра. Но конституция не затронула абсолютной власти партийного руководства. Наоборот, Тито получил функции президента с большими полномочиями. Однако монолитное единство югославского руководства было поколеблено. Конфликт демократической тенденции на словах и стабилизации авторитаризма на деле вскрылся в СКЮ на рубеже 1953-1954 гг.

После Сталина в югославском руководстве наиболее радикальные перемены предлагал М. Джилас: разрыв со сталинизмом требует фундаментальных перемен в системе власти. Не должно быть бесконтрольной власти партийных верхов, и необходима свобода деятельности легальной оппозиции.

Тито считал возможным прекращение реформ и постепенный возврат к положению до 1948 г. Реформы могли угрожать его личной власти. У руководства вызывало беспокойство стремление части интеллигенции последовательно реализовать программу реформ. Раздавались требования — вопреки VI съезду — усилить роль партии. С другой стороны, Джилас в «Борбе» доходил до идеи смены системы. Джиласу симпатизировала часть руководства, считая его идеи разработкой теории, не касающейся практики.

Говорить о реформах считал выгодным и Тито (с внешне- и внутреннеполитической точки зрения). Но вместе с Пияде и Карделем он обвинил Джиласа в ревизионизме.

Пленум ЦК в январе 1954 г. обвинил Джиласа в правом оппортунизме и исключил его из СКЮ. Это был конец кокетства с фундаментальными переменами авторитарной системы.

[ZHAN]

В разной степени нормализовались отношения ФНРЮ со странами Варшавского договора. В начале июня 1955 г. Н. С. Хрущев подписал «Белградскую декларацию», подтверждавшую полный суверенитет Югославии. Сближение с Востоком и Западом стало политикой Югославии. Но, опасаясь воздействия венгерских событий на Югославию и в связи с этим возможности ослабления влияния СКЮ и появления по соседству националистического реваншистского режима, Тито поддержал советское вмешательство в Венгрии в ноябре 1956 г,

С конца 50-х и в первой половине 60-х годов режим Тито был на вершине успехов. Экономика развивалась высоким темпом благодаря западным и советским инвестициям, жизненный уровень повышался. Со второй половины 50-х годов был виден промышленный подъем.

Повышению жизненного уровня способствовало развитие туризма на Адриатическом побережье Хорватии. Опыты коллективизации деревни были прекращены. Крестьяне получили землю и право торговли.

Новая система экономики сложилась в 1953-1958 гг. и существовала три десятилетия. Расширились источники информации. Со временем в страну хлынула иностранная литература и печать. В сфере культуры была провозглашена свобода творчества, покончено с принципом «социалистического реализма». Автор этих строк не раз бывал в Югославии в 60—70-е годы. Помню, с каким интересом слушал дискуссии коллег по поводу достоинств лондонских и парижских театров, как не мог оторваться от книжных полок в магазине небольшого степного города. Любой гражданин Югославии мог получить «выездной» паспорт, и историки досыта работали в иностранных архивах и университетах. На субботу и воскресенье люди уезжали в Италию. Флоренция и Венеция были доступны в любой момент.

Тито дал Югославии свободу, немыслимую в других социалистических странах. Но была и нездоровая основа экономического подъема: расчет на зарубежную помощь, самоуспокоенность. Иностранные средства часто использовались нерационально, кроме того, югославские товары не выдерживали западной конкуренции. Нарастал внешний долг, а в связи с этим росла инфляция. Но бесценной была многолетняя политическая стабильность, ослабление социального неравенства. Югославские «гастарбайтеры» способствовали выравниванию валютного баланса.

Однако постепенно нарастали элементы противоречий. Росла эмиграция. В частности, ее стимулировала обеспокоенность авторитарным характером государства. Это было тихой индивидуальной формой протеста.

Условием стабильности был национальный мир. Проявления национальной вражды подавлялись беспощадно. Экономика плюс стремление предоставить каждому народу (и меньшинству) условия культурного развития обеспечивали успех. Господствовала доктрина: «Братство и единство народов Югославии», и это не было пустыми словами. Меньше вспоминать о преступлениях времен войны — эта политика служила стабильности. В сравнении с довоенным прошлым режим был относительно толерантным. Это способствовало чувствам и настроениям общеюгославской принадлежности народов, сближению народов в условиях формирования наций, запаздывавших в своем развитии.

Конечно, идеала не было. Воспоминания о прошлом и зачатки будущих противоречий (неравномерное экономическое развитие, разная рождаемость) нарушали спокойствие. Но конец 50-х — первая половина 60-х годов — самое благоприятное время в межэтнических отношениях за все время существования югославского государства.

Тем не менее у французского слависта (историка и филолога) Поля Гарда первое посещение Югославии в 1957 г. оставило следующее впечатление:

«Я понял, что словенцы — это словенцы и им все равно, что происходит в других частях государства. То же самое — хорваты, то же самое — сербы. Я уже тогда понял, что каждый югославянский народ живет своей жизнью, имеет свои собственные интересы, а общие интересы Югославии учитывает только в той мере, в какой это соответствует его собственным интересам. Я уже тогда мало верил в будущее Югославии».

(«Русская мысль», 3—9 декабря 1992 г., с. 9; беседа с корр. газеты С. Романенко).

Обе великие державы были заинтересованы в стабильности Югославии. С 1961 г. началось «Движение неприсоединения», в котором Югославия играла одну из главных ролей. Хотя экономически ей это было невыгодно (займы развивающимся странам не возвращались), но добавляло престиж ее политике в 60-70-х годах.

В 1963 г. была опубликована новая конституция, изменившая название государства на «Социалистическую Федеративную Республику Югославия». Тогда же был принят принцип ротации кадров (занятие должности — только два срока). Впрочем, все зависело от воли Тито. В 1966 г. были сняты с должностей (вице-президента и др.) А. Ранкович и его группа, формально — за нарушение законности тайной полицией, которой Ранкович ведал с 1944 г., в частности, прослушивание разговоров руководящих лиц (даже Тито). Ранковича, возможно не без оснований, обвиняли в сербском национализме и унитаризме. Обвиняемые были помилованы Тито.

Но устранение Ранковича повлияло на развитие событий. Были уволены десятки полицейских чинов. Усилилось влияние республиканских служб, так как Тито опасался сосредоточения власти в руках одного человека. А это, в конечном счете, привело к началу кризиса.

Этнический состав СКЮ и населения (в %)
1957 1971 1988
СКЮ население СКЮ население СКЮ население
Сербы 54,5 41,7 49,4 41,7 44,2 38,4
Хорваты 19,0 23,5 17,4 22,9 12,6 20,5
Словенцы 7,7 8,7 6,4 8,6 4,8 8,0
Македонцы 6,4 5,2 6,2 5,6 7,5 5,9
Албанцы 2,4 4,5 3,4 4,7 4,7 5,6
Черногорцы 6,7 2,1 6.4 2,4 5,5 2,5

Итак, с 1957 гто 1988 г. непропорционально высокое представительство сербов и черногорцев в СКЮ постепенно снижалось. Но представительство хорватов и словенцев снижалось более резко.

Изменялся этнический состав командования ЮНА, Состав армии стал более равномерным; но превосходство сербов и черногорцев сохранилось (при высоком проценте мусульман).

Данные за 1991 г. (в%)*
Армия Население
Сербы 60 36
Хорваты 13 20
Словенцы 3 8
Черногорцы 7 3
Мусульмане 21 9
Албанцы 1 8

Характерно относительно низкое представительство хорватов и словенцев и незначительное представительство албанцев.

С конца 60-х годов республики стали добиваться некоторых полномочий, принадлежащих органам федерации. Тито считал это выгодным, ибо это облегчило бы его контроль над чиновниками. Но это же означало возвращение национализма на политическую сцену. Национальный мир с 1945 г. покоился, во-первых, на широком просторе для развития всех народов, во-вторых, на сосредоточении ключевых полномочий у правящей группы. Перераспределение компетенций (1969-1971) нарушило национальную стабильность. При авторитаризме права доставались правящим группам в республиках. Местные властные группы (в том числе в Косово и Воеводине) использовали национальные чувства для усиления своих позиций и открывали дверь местному национализму. К этому добавились политические разногласия. Часть либерально ориентированных лидеров утверждала, что удалением консерватора Ранковича будут продолжены демократические реформы. Но двадцать лет разговоров о трансформации югославского социализма, о демократии завершились косметическими изменениями. Титоизм сохранился, и Тито не намеревался уступить что-либо от своей личной власти.

Сторонникам реформ оставалось одно средство: опираясь на национальные чувства, получить поддержку реформаторским проектам. Но ортодоксальные титоисты тоже поняли выгоды опоры на национализм и стали выступать как защитники национальных интересов. Однако это факторы второстепенные и они не могли бы повлиять на настроения народа.

Быстрое возрождение национализма обусловили первые признаки начинавшегося в середине 60-х годов экономического, социального и демографического кризиса. Экономический рост затормозился. Рационализация производства дала малый эффект, но привела к росту безработицы. Сельское хозяйство сильно отставало от западного. Вообще обширные связи с западными странами позволяли проводить сравнение экономической ситуации, и результат был далеко не в пользу Югославии.

Общественный продукт на единицу населения в отдельных регионах (производство в Югославии на единицу населения принимается за 100%)
1947 1953 1965 1975 1988
Словения 163 161 183 205 208
Хорватия 104 116 120 124 128
Сербия (без автономных краев) 101 97 96 97 101
Воеводина 100 100 ИЗ 115 119
Босния и Герцеговина 86 86 71 66 68
Македония 70 68 67 68 64
Черногория 94 75 76 69 74
Косово 49 46 36 34 27

Экономические диспропорции отдельных регионов углубились. В 50-х годах удалось смягчить разницу в оплате труда и уровне развития республик. В 60-х годах эти различия снова стали расти. Более резко обозначилась граница между богатым Севером (Словения, Хорватия, Воеводина) и намного более бедным Югом. Север полагал, что его средства уходят на Юг, последний, наоборот, что его эксплуатируют. Южные республики обвиняли Север в том, что он продает свои изделия чересчур дорого, а покупает сырье неоправданно дешево.

Кроме того, в Словении, Хорватии, частично в Сербии снизилась рождаемость, среди мусульман Боснии сохранился традиционный уровень, тогда как албанцы Косово и Македонии переживали демографический взрыв. Это изменило этническую структуру некоторых регионов, особенно Косова. Доля населения Косова во всем населении Югославии с 1948 по 1991 г. возросла с 4,6 % до 8,3 %.

[ZHAN]

В 1967 г, в Загребе была издана «Декларация о положении и названии хорватского литературного языка». Здесь выдвигалось требование ликвидировать языковой союз с сербами, черногорцами и мусульманами, учрежденный в 1954 г. Меморандум подписали десятки деятелей культуры, включая крупнейшего писателя М. Крлежу.

За филологией скрывалась оппозиционная акция, направленная против режима и имевшая цель показать самобытность хорватского народа и его право на большую самостоятельность. Кардель, а затем и ЦК СКХ осудили акцию. Было уволено несколько лиц, и, казалось, особых последствий ожидать было нечего. Но через несколько месяцев возбуждение проявилось среди интеллектуалов Сербии, причем в связи с обстановкой в Косово, где группа консервативных коммунистов, пришедших к власти, явно давала привилегии албанцам. На ЦК СК Сербии выступили с предупреждением об албанской угрозе сербские писатель Д. Чосич, историк А. Марьянович. Их выступление было первым сигналом растущей межэтнической напряженности в Косово. Оба были исключены из ЦК.

В конце 60-х - начале 70-х годов под национальными лозунгами прошли массовые выступления в некоторых регионах. Началось в 1968 г. со студенческих демонстраций в Любляне, Загребе и Белграде, связанных со студенческими волнениями на Западе. Особенно бурные события произошли в Белграде, где имели место выступления против коррупции высоких чинов и за дальнейшие реформы. Движение (в том числе стачки) приняло левоанархический характер. Власти увидели в этом угрозу режиму Тито. Но Тито в выступлении по телевидению признал правоту студентов. Стачка студентов прекратилась, но перемен они ждали напрасно.

В ноябре 1968 г. албанцы, подстрекаемые националистами, сторонниками «Великой Албании», на бурных демонстрациях потребовали статуса республики и включения в нее районов в Македонии и Черногории, где албанцы составляли большинство. Движение было подавлено армией, но проблема осталась. И в социальном плане в Косово нарастал кризис: жизненный уровень албанцев отставал даже от уровня сербов Косова. А статус республики означал бы выход Косова из Федерации. Правительство выбрало средний путь: расширило автономию Косова и Воеводины, и с 1974 г. оба края фактически имели компетенцию республик. Был создан фонд экономической помощи для Косова и других районов. Миллиарды динар были почерпнуты из средств развитых республик, но использованы малоэффективно. Ситуацию временно удалось смягчить, но с 80-х годов она обострилась еще более. А сама финансовая операция вызвала недовольство в Хорватии и Словении.

Политический кризис проявился в начале 70-х годов, особенно в Хорватии. Либерально настроенное руководство СКХ (Савка Дабчевич-Кучар), поддержанное секретарем ЦК СКЮ М. Трипало, стремилось обеспечить республике большую самостоятельность. Хорватские лидеры считали, что Хорватия оплачивает другие республики, особенно Сербию, требовали изменения бюджетной политики, в особенности права распоряжаться доходами от туризма (на побережье Адриатики), вообще большей свободы при решении экономических проблем.

Хорватия (как и Словения) все более была заинтересована прежде всего в экономических связях с Западом, что ослабляло и подрывало ее политическую и духовную привязанность к Югославии.

По мнению ряда авторов, Дабчевич и Трипало полагали, что освобождение от зависимости от Белграда даст возможность проводить прогрессивные реформы, которые необходимы для всей Югославии. Они получили широкую поддержку прежде всего образованных слоев и молодежи. Но радикальным движением воспользовались националистические круги. Раздались требования самостоятельной хорватской армии и независимости. Это сильно возбудило сербское население, занимавшее анклавы в Хорватии: оно начало вооружаться. 22 ноября 1971 г. началась бессрочная забастовка 30 тысяч хорватских студентов и гимназистов в поддержку национальных требований. На заседании президиума СКЮ 1-2 декабря 1971 г. Тито пригрозил применить силу против хорватского движения. Дабчевич, Трипало и их сторонники были сняты со своих постов. Внешне обстановка нормализовалась.

Тито провел в Хорватии широкую чистку СКХ, более 300 ключевых должностей в аппарате власти и сфере культуры было занято людьми, преданными Тито. Но национальная ситуация не стабилизировалась, жесткую линию новых чиновников особенно проводили сербы (например, Д. Драгосавац). Много участников движения эмигрировало, десятки были отданы под суд и наказаны. Дело не ограничилось Хорватией.

В Сербии ряд лидеров также сочувствовал либеральным реформам, изменениям в руководстве экономикой и демократизации. Кроме национального вопроса позиции сербов и хорватов во многом совпадали. Ряд руководителей Сербии (Латинка Перович и др.) отклонял сербские националистические концепции, в частности, в отношении Косово. Тито добился отставки сторонников реформ (1972 г.) и замены их лояльными ему людьми. Смена кадров была проведена в Белграде, Скопье, Любляне, Сараеве. Изгонялись сторонники модернизации политической и экономической жизни.

Ужесточение авторитарного режима продолжалось несколько лет. В 70-х годах реформы, связанные с разрывом со Сталиным, уже были недостаточны, и режим все более опирался на силу, диктат. Откладывание реформ оказалось роковым для Югославии.

В 1974 г. была принята новая конституция. Компетенции республик были расширены. Цель заключалась в обеспечении стабильности государства после ухода Тито. Высшая государственная и исполнительная власть была передана коллективным органам. Все восемь субъектов Федерации получили фактически одинаковые права. В этом руководство видело гарантию против военной или личной диктатуры или гегемонии одной нации. Была введена сложная процедура при принятии важных решений — при этом требовалось согласие всех восьми, что затрудняло действия федерального правительства и президиума (коллективного главы государства). Тито занимал пост президента пожизненно (фактически находясь на положении монарха).

Но личная свобода граждан была относительно широкой. Свобода творчества, науки, взглядов была больше, чем в любой стране Восточного блока. Однако власть стояла на страже системы и без колебаний репрессировала людей за ее критику.

В 1968 г. Югославия протестовала против оккупации ЧССР, ибо опасалась аналогичных действий против СФРЮ. Народы Югославии участвовали в акциях протеста стихийно. В 70-х годах отношения СФРЮ— СССР нормализовались.

Последние годы власти Тито прошли под знаком застоя. Темп роста экономики систематически снижался. Огромные суммы шли на выплату иностранных долгов. Но оплата труда некоторых слоев (интеллигенции) росла. Население охотно получало займы, ценность которых падала из-за инфляции. Все это, в конечном счете, грозило кризисом.


И. Броз Тито умер в 1980 г. Он стал символом послевоенных успехов, зашиты государственного суверенитета, устранения национальной дискриминации и длительного мира. Однако, как это ни парадоксально, сложившаяся ситуация готовила длительную прелюдию трагического распада Югославии в результате национальных противоречий. Оказалось, что югославское государство держалось лишь в условиях режима личной власти.

После смерти Тито все важнейшие решения принимались путем подчас длительных поисков компромисса между правительствами и партийным руководством всех восьми субъектов Федерации. Но первые годы после Тито, несмотря на все проблемы, режим пользовался поддержкой широких слоев населения. Все-таки коммунистическая власть здесь не была навязана извне, а создана народом в освободительной войне, традиции партизанского движения пользовались уважением. Кроме того, многие верили в возможность демократических реформ. Связи Югославии с Европейским Сообществом возрастали. По уровню свободы Югославия далеко превосходила страны Варшавского договора. «Твердых» сталинистов и националистов преследовали жестче, чем прозападных интеллектуалов.

Наиболее глубоко коренились идеи хорватской государственности. В Хорватии симпатизировали лидерам, подвергшимся преследованиям в 1971 г. Ф. Туджман и многие критики режима, оказавшиеся в тюрьмах, имели ореол народных мучеников. Вся многовековая история Хорватии объясняет эти чувства народа. Их поддерживала и католическая церковь. О государственном суверенитете как цели в Хорватии не забывали. Характерно, что историческая наука почти не занималась А. Старчевичем и Э. Кватерником (примерно до 1970 г. под давлением режима не могла заниматься).

[ZHAN]

Западные державы до середины 80-х годов не были заинтересованы в сильной оппозиции в Югославии, наоборот, они поддерживали ее внутреннюю стабильность, имея в виду равновесие между блоками в Европе. Но в эмиграции в западных странах сформировались сильные реакционно-националистические экстремистские группы. Среди хорватов — сторонники бывшей НДХ. Сербские группы были слабее.

Представляет интерес деятельность в эмиграции немногих противников национализма, желавших реформирования Югославии в современную демократическую федерацию («Демократическая альтернатива»). Их взгляды заслуживают внимания и должны быть рассмотрены специалистами.

В стране особенно неблагополучным было положение в Косово, где, несмотря на обильную помощь Белграда, жизненный уровень был в восемь раз ниже словенского. Особенно сильной была безработица. В этих условиях население идеализировало положение в Албании, где диктаторствовал Э. Ходжа. Бурные выступления в Косово происходили в марте 1981 г. По-прежнему главным был лозунг «Косово — республика». Движение было жестоко подавлено.

Несмотря на внешнее благополучие, в экономике назревали серьезные осложнения. Росли диспропорции между республиками. Не без влияния конституции 1974 г. единая экономика стала распадаться на 6 и даже 8 комплексов, все слабее связанных между собой. Усиливались различия в ситуации социальных слоев, положение лиц низкой квалификации особенно ухудшалось. Безработица превышала 10 % и стала постоянным фактором жизни. Это сильно затронуло и людей с высшим образованием.

Множество крестьянской бедноты, особенно в пассивных районах, едва держалось на плаву. Горные районы пустели. Долги зарубежным странам к 1983 г. возросли с 1975 г. в три раза. Продолжалась широкая эмиссия бумажных обесцененных денег. Экономический рост застопорился. «Самоуправленческий социализм» функционировал плохо, плодил лишь множество чиновников, прежде всего интересовавшихся своими доходами.

С середины 80-х годов скрытые до того противоречия начали перерастать в открытую напряженность. Приход к власти в СССР М. С. Горбачева имел широкие последствия в мире. В частности, ускорилось развитие кризиса в Югославии. События в СССР лишили сторонников наследия Тито ореола борцов за демократию. Пало значение межблокового балансирования лидеров СФРЮ. Исчезла заинтересованность Запада в стабильной Югославии.

Тито стремился избежать судьбы королевской Югославии, когда народы страдали от господства бюрократии наиболее многочисленной нации — сербской. Условием сильной Югославии Тито считал относительно «слабую» Сербию, то есть республики не должны были ощущать давления Белграда (Сербии). Тито, не колеблясь, подавлял любой местный национализм. Государство строилось на принципе «братство — единство» народов СФРЮ. Децентрализация, осуществленная в 1974 г., не казалась опасной: власть в стране принадлежала Тито и авторитарной узкой группе вокруг него.

Иное направление постепенно приняла политика центра после Тито (1980 г.), особенно с приходом к руководству в Сербии Слободана Милошевича и его националистического окружения (1986 г.). Волну сербского национализма он использовал для упрочения личной власти сначала только в многонациональной федеральной республике Сербии, но с тенденцией распространить ее на всю Югославию. А это уже во второй половине 80-х годов стало угрожать целостности югославского государства.

В период мирного перехода стран Восточного блока к либеральной экономике (конец 80-х — начало 90-х годов) у Югославии имелись, казалось бы, особенно благоприятные условия для такого перехода, так как, во-первых, там уже существовали очаги рыночной экономики, во-вторых, имелись элементы соответственной политической структуры (права граждан, относительно широкие возможности информации и т.д.). Главной бедой страны было традиционное, глубоко укоренившееся недоверие разных наций друг к другу, накопившееся в период Новой истории в связи с формированием националистической идеологии, неоднократно проявлявшимися межнациональными противоречиями и вспыхивавшими конфликтами.

Особенно тяжелый политический груз создавало наличие целого ряда спорных территорий со смешанным этническим составом населения. При всем том гражданская война не являлась неизбежностью: люди сами делают свою историю. Несмотря на тяжелое прошлое, такие средства, как действительное равноправие республик, областная и национально-культурная автономия, могли дать многое для сохранения мира. В крайнем случае, даже ликвидация федерального государства могла осуществиться мирно.

Конституция 1974 г. не работала. Начались конфликты между центром и республиками. Вскрылось несколько крупных финансовых преступлений в «верхах». Олигархия СКЮ стала разваливаться. В Словении и Хорватии все большее влияние приобретали лица, понимавшие бесперспективность социалистической системы. Раздавались требования фундаментальных экономических перемен (развития рыночной экономики) и демократизации, и если это не удастся в государстве в целом, провести модернизацию в своей республике. «В политике большой акцент приобрела национальная точка зрения». Лидеры ЦК — в Словении М. Кучан, в Хорватии И. Рачан, действительно стремились к либерализации системы, но тем самым подрывалась основа единой коммунистической Югославии.

Большинство сторонников межнациональной гармонии (И. Стамболич и др., в том числе последний председатель СКЮ хорватский деятель С. Шувар) принадлежали к«истинномутитоизму»,т. е. консервативному крылу партии. Но это поколение сходило со сцены. Старые руководители не были способны к гибкой политике, и это дискредитировало югославское сотрудничество. Во второй половине 80-х годов общественность северных республик переживала утерю иллюзий. Застой в стране и, наконец, распад Восточного блока оттолкнули от режима множество его бывших сторонников.

В 1986 г. председателем СК Сербии стал Слободан Милошевич. В начале 1988 г. он был избран главой Сербской республики — председателем ее президиума. Милошевич тоже говорил о необходимости реформ, но всегда связывал это с национализмом. Его группа твердила о необходимости укрепления позиций сербов в Косово, Воеводине, Черногории, а также в Хорватии, Боснии, запугивала сербов Хорватии возможностью «нового геноцида». Милошевич раздувал национализм для укрепления личной власти. С этой целью он использовал острый конфликт в Косово. В 1987 г. он неожиданно решительно поддержал косовских сербов. Это по времени совпало с выступлением части членов Сербской академии наук и искусств с декларацией, в которой выражалась тревога за будущее сербского народа («меморандум»), говорилось о неравноправии Сербии и сербского народа в СФРЮ. Выдвигалось требование демократизации и одновременно ограничения автономии Косово и Воеводины, восстановления их сербского характера, сербского национального возрождения, расширения прав сербов в Хорватии и Боснии (1986). Этот документ «открыл простор быстрому развитию сербского национализма».

Подняли голову сторонники самых различных взглядов, объединенные идеей радикального усиления позиции Сербии в СФРЮ. Были организованы массовые националистические манифестации (1988—1989 гг.), связанные с 600-летием Косовской битвы, но формально (при неведении участников об истинном назначении митингов) — против бюрократов, коррумпированных чиновников и за чистоту общественной жизни.

После изгнания авторитетных албанских лидеров ситуация стала критической. С 1988 по 1991 г. в Албании продолжались массовые стачки и демонстрации протеста албанцев. Десятки людей были убиты.

Политика Милошевича резко ухудшила обстановку. В 1989 г. автономия Косово и Воеводины фактически была отменена. Политика Милошевича способствовала нараставшему процессу подрыва устоев югославской Федерации. Но националистическая пропаганда все более активно велась и в других республиках.

В конце 80-х годов активизировались антикоммунисты, — раньше всего в Словении. Здесь множество людей выступило в защиту преследуемого оппозиционного журналиста и свободы печати.

Впервые средства информации стран НАТО оказали оппозиции поддержку. Эго значило, что отношение НАТО к СФРЮ изменилось.

Демократическая программа совмещалась в Словении с национальной: словенцы были напуганы шовинизмом сербского руководства и опасностью диктатуры Белграда. Противокоммунистические силы Словении со всей энергией использовали ситуацию, доказывая, что в такой обстановке лучший выход для Словении — покинуть Югославию.

Действительно, Милошевич мечтал о личной власти в Сербии, а затем и во всей Югославии. Для этого он стремился ограничить права республик. В качестве средства он пытался использовать сербов в Хорватии, а также в Боснии и Герцеговине. Вместе с антикоммунистами окружение Милошевича развернуло пропаганду о якобы постоянной дискриминации сербов в Хорватии и Боснии. Белградская печать заполняла свои страницы рассказами о зверствах усташей, одновременно пытаясь реабилитировать четников. «Белградские националисты утверждали, что если положение не изменится, хорватских и боснийских сербов снова ожидает геноцид». Многие хорватские сербы, испытавшие ужасы НДХ, верили националистической пропаганде. На митинге в Книне в память Косовской битвы раздались требования изменения прав сербской общины в Хорватии. Арест нескольких организаторов митинга хорватской полицией лишь ухудшил обстановку.

В 1989 г. ситуация в Югославии быстро осложнялась.

[ZHAN]

17 января 1989 г. СК Словении после дискуссии разрешил деятельность разных партий. Возник ряд группировок разных направлений, в том числе Социал-демократическая партия. Парламент Словении утвердил принципы политического плюрализма, равноправия форм собственности, принял закон о правах человека и, наконец, о праве Словении на полное самоопределение.

Белград обвинял словенцев в измене югославской идее, попытался запугать их итальянской и германской опасностью. Целью этой пропаганды была подготовка насильственного вмешательства, как это произошло в Косове, Воеводине, Черногории. Был объявлен бойкот словенских товаров в Сербии. Но от этого пострадала прежде всего Сербия, а масса словенцев все более проникалась идеей независимости как гарантии экономического подъема.

По мере распада партийной структуры в Югославии возросла роль центрального правительства. Премьером в марте 1989 г. стал хорватский экономист Анте Маркович. Экономический кризис быстро углублялся. Во второй половине 80-х годов резко возросла внешняя задолженность, инфляция достигла 50% в месяц. В разных местах вспыхивали стачки. А. Маркович видел необходимость коренных реформ для сохранения Югославии и понимал опасность стихийного распада СФРЮ. Он стремился провести глубокую финансовую реформу. Предполагалась широкая приватизация. При переходе к рыночному хозяйству Маркович рассчитывал на помощь США и ЕС. Но пока что экономическое положение массы народа продолжало ухудшаться.

Успокоить политическую ситуацию также не удалось. Репрессии в Косово, сербско-словенская напряженность были дополнены международными событиями — распадом Варшавского блока, падением Берлинской стены, концом коммунистической власти в Болгарии и ЧССР.

Еще в і982 г. хорватский философ и публицист П. Матвеевич в книге «Современный югославизм» попытался обосновать югославизм и необходимость объединенного югославского государства. Он, как и многие до него, отказался от обоснования Югославии национальным «единством», родством народов, единством или близостью их языков, а исключительной причиной необходимости Югославии назвал интересы ее народов: «Вне Югославии ни для кого из нас нет (и это основная предпосылка данного исследования) положительной альтернативы: национальной, государственной и социальной». В первой половине XX в. малые страны Европы опасались агрессии со стороны сильных соседей. Сейчас ситуация принципиально изменилась. Еше в 1918 г. Словения мечтала об объединении с другими югославянами ввиду экспансии Италии. Хорватия также опасалась остаться одинокой. В 1945 г. этот факт продолжал играть определенную роль. Но сейчас никто не угрожает Словении или Хорватии. Поэтому республики смелее стали выступать за самостоятельность.

Интересен обзор событий, сделанный В. Вуячичем, сербским социологом, работающим в США. Автор отмечает, что постепенный переход республик под контроль местных кадров в 1950—60-х годах стимулировал этническое самосознание народов. Но политика «выравнивания» республик имела успех лишь в сфере культуры и формирования этнических элит. В сфере же экономики эта политика потерпела неудачу ввиду низкой производительности труда в южных районах, отсутствия их четких обязательств по использованию средств, наконец, демографических различий. В этих условиях республиканские (этнические) элиты, раздраженные неэффективностью экономической политики, в частности иностранных вложений, стали стремиться к автаркии, укреплению своей экономической базы. Кризисные явления проявились в конце 1960-х годов. В начале следующего десятилетия в условиях огромного авторитета сильного центра (Тито и др.), полагает Вуячич, можно было предпринять рыночную реформу при курсе на демократизацию и экономическое процветание. «Но это противоречило логике режима». В условиях же кризиса (застоя) 1980-х годов и превращения СФРЮ в «рыхлую конфедерацию» реформа уже была невозможна. Национальная политика СКЮ в период быстрой индустриализации способствовала интеграции национальностей, в период же застоя рождала этническую мобилизацию и «этнизацию власти». Вуячич отмечает, что известная попытка Анте Марковича была сорвана республиками. Вывод Вуячича заслуживает особого внимания: «Усиление национально-территориального принципа в сфере управления привело к созданию предпосылок для формирования полноценной республиканской государственности, т. е. конституционно-гарантированного суверенитета республик».

В январе 1990 г. прошел XIV съезд СКЮ. Острый спор о будущей роли партии разгорелся между сербской делегацией, с одной стороны и словенцами и частью хорватов — с другой. После отказа пленума построить партию на основе конфедерации словенцы покинули заседания. Де-факто это означало ликвидацию СКЮ. Со съезда ушла и хорватская делегация. Центр власти, 45 лет решавший судьбу страны, был ликвидирован.

Очень быстро распалась власть коммунистов в Хорватии. С 1990 г. возросло влияние Хорватского социально-либерального союза и восстановленной крестьянской партии. Но наиболее популярным стало Хорватское демократическое сообщество (ХДС) во главе с бывшим генералом югославской армии Франьо Туджманом. В 60-х годах, будучи директором загребского института истории рабочего движения, он примкнул к националистам. В 1971 г. был снят с должности и дважды попадал под арест. Туджман и его группа пропагандировали антикоммунизм и национализм. Хорватское общество было напугано нескрываемой угрозой захвата власти в СФРЮ сербскими националистами и в программе Туджмана видело выход. «Хорватский народ, как и словенцы, никогда целиком не принимал югославистскую идею». Перспектив решения хронического кризиса в условиях Югославии не было, поэтому возрастала привлекательность традиций хорватской суверенной государственности. В Хорватии, всегда сохранявшей идейные традиции национальной государственности, сложившаяся ситуация способствовала активизации стремления к независимости. Идея национального самоопределения вырвалась на первый план, как только связывающий ее режим оказался на грани краха.

В начале 90-х годов 12 % населения Хорватии составляли сербы. В ряде областей сербов было большинство (Сев. Далмация, Лика, Кордун, Бания, Срем). Сторонники Туджмана утверждали, что СФРЮ принесла лишь страдания хорватам, которые содержали за свой счет других. О том, что их народ подвергался наибольшей дискриминации в СФРЮ, твердили националисты всех республик. В Хорватии вновь стали слышны голоса о сербах как ленивой низшей расе. Нелепость подобных выходок очевидна. Но дело было серьезнее. Началась кампания реабилитации НДХ, эту кампанию поддерживала и ХДС. В Хорватию из заграницы хлынул поток идейных «потомков» усташей. Группе Туджмана они были нужны как яростные сторонники вооруженной борьбы с сербами, т. е. как солдаты. Это вызывало паническую реакцию среди местных сербов, но реакцию тоже националистическую: надежды на восстановление сербского господства в стране, как это было при короле Александре, или на присоединение сербских анклавов, регионов с сербским большинством — к Сербии. Хорватские крайние националисты хотели изгнать сербов из Хорватии, сербские крайние националисты стремились соединить всех сербов (в том числе хорватских) в составе «Великой Сербии».

Обе стороны разжигали взаимное недоверие, что во время последовавшей войны увеличило страдания народов и количество жертв.

В 1990 г. первые свободные (после 30-х годов!) выборы в парламент Словении проходили в антикоммунистической атмосфере. Большинство получил ДЕМОС (Демократическая оппозиция Словении) с программой независимой Словении. Коммунисты сменили название на «Партия демократического обновления» и получили 17%. Одновременно президентом был избран Милан Кучан, в 1989 г. вышедший из СКЮ и решительно защищавший национальные интересы. Л. Петерле — христианский демократ из ДЕМОСа — стал главой правительства.

2 июля 1990 г. парламент принял «Декларацию о суверенитете Республики Словении»: федеральные законы могли иметь силу только при соответствии их правовым принципам Словении. Ускоренно формировалась армия. Референдум в декабре 1990 г. при почти 100 % участии голосовавших дал 88 % за полный суверенитет республики. «Выход из Федерации подавал максимум надежды на защиту словенского народа от гегемонистского давления белградских националистов». Пример Словении вдохновил хорватов.

На выборах в Хорватии в апреле—мае 1990 г. потерпела тяжелое поражение Партия демократических перемен (бывшие коммунисты). Провалилась и Сербская демократическая партия, претендовавшая на представительство всех сербов в Хорватии, — часть сербов голосовала за коммунистов как сторонников национальной терпимости (хранительницу партизанских традиций). Две трети мест получило ХДС (41 % голосов). Председателем президиума Хорватии стал Ф. Туджман. ХДС готовило скорейший выход Хорватии из СФРЮ. Началось изгнание сербов из государственных учреждений, полиции.

В поправке к конституции в июне 1991 г хорватское государство было провозглашено суверенным государством хорватов и других народов, т. е. статус сербов как государствообразующего (конститутивного) народа, установленный в 1945 г., был отменен. В конституции они даже не упоминались.

Конфликт с сербами помог Туджману сплотить хорватов и быстрее достичь независимости. Признание сербов конститутивным народом — ввиду исключительно важного стратегического положения сербских анклавов — открывало возможность такого территориального раскола Хорватии, который делал само существование этого государства как целого невозможным. Конститутивность сербов в Хорватии при авторитарном режиме Тито ничем никому не угрожала, так как власть была в руках ЦК КПЮ. Иное дело в посткоммунистическом государстве. Без учета этого обстоятельства понять политику Хорватии в сербском вопросе невозможно. Иначе говоря, в Хорватии сложилась совершенно особая национально-политическая обстановка.

[ZHAN]

Националистические лидеры в сербском анклаве (так называемая Краина) под влиянием великосербской пропаганды из Белграда отказывались от какого-либо компромисса с хорватами, что было самоубийственной политикой, рассчитанной на установление великосербского режима в СФРЮ. Только хорвато-сербский компромисс мог спасти положение — результат многовековой истории.

Особая острота положения в Хорватии была вызвана тяжелым наследием хорвато-сербских отношений времен 2-й мировой войны — усташской политикой геноцида, что не могло исчезнуть из сознания сербского населения Хорватии. Однако выход, который был предложен сербским национализмом в ответ на это («Великая Сербия», «все сербы — в одном государстве»), попытка ради свободы сербов захватить Боснию (с ее мусульманско-хорватским большинством) и соединиться с сербскими анклавами в Хорватии, разрушив Хорватскую республику, — все это могло придать событиям еще более трагический характер. Важно, что для Сербии, в отличие от Хорватии, угрозы разрушения государства в 1991 г. не было.

В этом существенное различие между двумя национальными движениями, хотя во главе обоих находились националисты. Несомненно, население сербских анклавов в Хорватии искренне выступало за национальную самостоятельность, за соединение с другими сербами, верило, что участвует в национально-освободительном движении. Но историк обязан оценивать объективное содержание каждого движения, его цели и возможные последствия. Что если движение, в котором народ искренне ищет спасения, вместе с тем для своего успеха готово погубить соседнее государство? И захватить большую часть его территории? Пригодно ли в этом случае определение «освободительное»? Скорее подходит mors tua — vita mea.

О политике геноцида в Хорватии в 90-х годах не могло быть речи. Туджман — националист, но не фашист, и ориентировался он на либеральные Германию и США, зависел от них во многих отношениях. Милошевич спекулировал на естественной тревоге простых людей, на мрачных воспоминаниях сербского населения Хорватии и Боснии.

В сербских районах стали возникать автономные административные учреждения. Центром сербского сепаратизма в Хорватии стал город Книн (на севере Далматинской Загоры). Созданный там Сербский национальный совет стал выступать как представитель всех сербов Хорватии. Сербская полиция не выполняла приказы Загреба. Начались перестрелки. Сербы блокировали железнодорожное сообщение и электропередачу между северо-западной (или центральной) Хорватией и Далмацией. В декабре 1990 г. в Книне была провозглашена «Сербская автономная область Краина». Затем то же было сделано на востоке Хорватии. Хорватия оказалась раздробленной на три части. Группа Милошевича рассчитывала на то, что конфликт с сербской общиной настолько ослабит режим Туджмана, что его нетрудно будет заменить политиками, лояльными Белграду. [Хорваты в Хорватии (1991 г.) составляли 78,1 %, сербы в Хорватии — 12,2%.]

В Сербии в 1990 г. была принята конституция, предоставившая президенту решающую власть. Сформировалась оппозиция. «Демократическая партия» (Д. Мичуновича) стремилась к государству западного типа. «Сербское движение обновления» (В. Драшкович) — антикоммунистическое и радикально-националистическое. «Обновление» заключалось бы в восстановлении позиций Сербии до 1941 г. В. Драшкович написал роман, где восхвалял генерала Д. Михайловича, лидера четников во время войны. «Сербская радикальная партия» В. Шешеля стояла на шовинистических позициях. Итак, две оппозиционные партии из трех придерживались более националистических взглядов, чем Милошевич. Последний в декабре 1990 г. на президентских выборах получил 65%. Социалисты (т. е. коммунисты) получили в скупщине 4/5 мест.

Выборы в Боснии и Герцеговине дали четкий результат: победили три национальные партии: мусульмане — 40%, сербы — 1/3, хорваты — 1/4. Президентом стал мусульманин А. Изетбегович. Но компромисс в Боснии был шатким.

Союзная скупщина фактически утеряла законную базу, т. к. выборы в нее не были проведены. В начале 1991 г. судьба Югославии была мрачной. Словения быстро ликвидировала связи с центром. Основное напряжение коренилось в хорватско-сербских отношениях. В первые недели 1991 г. начались вооруженные столкновения из-за спорных территорий. Хорватское население стало покидать районы под сербской властью, сербы устремились в Сербию.

25 марта 1991 г. Милошевич и Туджман тайно встретились в Воеводине и договорились не препятствовать друг другу занять сербские и хорватские районы Боснии и Герцеговины. Но договориться о Краинах в Хорватии не удалось.

В апреле-мае 1991 г. на рубежах Сербской Краины в Хорватии спорадические перестрелки переросли в полномасштабную войну. И сразу же начались преступления против гражданского населения. Изгнание коренного населения из родных мест осуществлялось обеими воюющими сторонами. В апреле Хорватия стала спешно комплектовать армию. Частям югославской армии (ЮНА) вначале было приказано развести враждующие стороны, но фактически она вскоре перешла на сторону сербов. Хорватские подразделения вступали в бои с ЮНА.

Заключительная фаза развала югославского государства формально началась 25 июня 1991 г., когда Словения и Хорватия провозгласили полную независимость. Хорваты этим пока что ограничились, а вооруженные отряды территориальной зашиты Словении немедленно напали на части ЮНА, охранявшие границу с Италией и Австрией и не имевшие приказа открывать огонь. За 10 дней боев погибло шесть словенцев и 39 солдат ЮНА.

Милошевич решил не препятствовать уходу Словении из Федерации. Под давлением ЕС было заключено перемирие. ЮНА согласилась покинуть Словению, а словенское правительство обязалось отложить окончательный разрыв с СФРЮ на три месяца. Но фактически Словения с июня 1991 г. стала независимой.

Между тем в Хорватии уже шли ожесточенные бои. Туджман был в нерешительности. Ведь Хорватия была почти безоружной перед лицом ЮНА. 25 июня, объявив о независимости, хорватский сабор прокламировал широкие национальные права сербов. Через несколько дней сербам была обещана широкая политическая автономия в рамках Хорватии. Но было поздно. Сербы хотели во что бы то ни стало порвать с Хорватией.

Летом 1991 г. бои распространились на все области Хорватии, граничившие с Боснией, Черногорией и Воеводиной. В руках югославской армии и сербских повстанцев оказалась треть территории Хорватии. Ввиду блокады хорватами гарнизонов ЮНА в глубине страны бои переместились и в центральные районы Хорватии.

В этих условиях народ проникся мыслью о ведении справедливой отечественной войны. На Западе пришли к заключению, что сохрание Югославии невозможно, а выход — в признании новых республик. На эту эволюцию сильно повлияла Германия, с самого начала ставшая на сторону Хорватии и Словении.

Иностранные дипломаты пытались остановить войну. В октябре 1991 г. ЕС объявило экономические санкции Югославии (фактически — Сербии и Черногории). Постепенно сербское руководство склонялось к отказу от плана захвата всей Югославии (кроме уже ушедшей Словении) в пользу идеи уменьшенной Югославии (состоящей из Сербии, Черногории, Боснии и Герцеговины, Македонии и областей Хорватии, захваченных местными сербами), а возможно, и без Македонии и Боснии (но при сохранении за Белградом сербских районов).

Главное внимание властей Милошевича переключилось на консолидацию сербских территориальных приобретений и их присоединение к Сербии. 19 декабря 1991 г. в Книне была провозглашена «Сербская Рее-публика Краина».

В 1991 г. резко обострилась ситуация в Боснии и Герцеговине. 15 октября 1991 г. боснийский парламент провозгласил суверенитет. Сербская часть (т. е. 1/3 депутатов) была против, покинула парламент и организовала свою скупщину.

23 декабря 1991 г. Хорватия, Словения, Македония и Босния и Герцеговина обратились в Европейский союз с просьбой о дипломатическом признании их независимости. 7 января 1992 г. Милошевич и Туджман согласились прекратить огонь. Уполномоченный ООН Сайрус Вэнс предложил план размещения «голубых касок» ООН в Хорватии для контроля над соблюдением мира. План был принят Белградом и Загребом. Кончился первый этап войны.

[ZHAN]

В январе 1992 г. большинство европейских государств и ряд внеевропейских стран признали суверенитет и независимость Словении и Хорватии. Таким образом, в январе 1992 г. СФРЮ перестала существовать и формально. Но трагические события еще были впереди.

Проявления национализма имели место во всех трех «главных» республиках, но ответственность за распад Югославии лежит прежде всего на сербских националистах, претендовавших на власть во всей Югославии или, по крайней мере, на расширение своей власти. Это утверждает Б. Денич, американец, серб по происхождению, публицист глубоко демократического направления. Денич выступал как сторонник сохранения Югославии на демократических началах, поэтому он говорил об ответственности лидеров трех республик за распад Югославии. Предлагаем читателю решить вопрос, можно ли винить словенцев за стремление к суверенитету, независимости от скомпрометировавшей себя власти? Что касается Туджмана, при всех его националистических пороках он сыграл на стремлении народа воплотить вековую мечту хорватов о суверенном государстве. Думается, что данная тема убеждает в том, что хорваты тысячелетие были преданы идее своего государства.

Остается кратко сказать о восстановлении целостности территории Республики Хорватии.

Весной 1992 г. войска ООН разместились на хорватских границах. Это обеспечивало безопасность, но в то же время грозило консервацией существующего положения, когда одна треть страны была потеряна. Предложения Загреба автономии сербов были пропагандистским, тактическим приемом, тем более что сербы не уступали, а наоборот, мечтали о расширении территории Краины. Милошевич планировал аннексию Сербией Краины.

Как было отмечено, Хорватия стала усиленно вооружаться и формировать хорошо обученную армию. Вопреки эмбарго вооружение секретно поставляли Германия и США; Германия финансировала Загреб еще до начала войны.

С 1992 г. началась война в Боснии и Хорватия освободилась от угрозы вторжения. В 1992 г. ЮНА покинула южную Далмацию. Мусульмане же оказали упорное сопротивление сербским войскам,

Туджман еше в 1990 г. поддерживал те силы в Боснии, которые стремились к отделению страны от СФРЮ. Боснийские хорваты поддержали независимость Боснии, считали ее этапом к присоединению здешних хорватов к Хорватии. Туджман в соответствии с великохорватской традицией стремился осуществить план присоединения Боснии и Герцеговины или их части к Хорватии. Федерация мусульманско-хорватских Боснии и Герцеговины с Хорватией была одной из таких возможностей. Этот план сочетался с задачей ликвидации Сербской Республики Краины. В 1994 г. был заключен договор о мусульмано-хорватской федерации в Боснии и Герцеговине и о возможной конфедерации Боснии и Герцеговины с Хорватией.

В целом 1992—1994 гг. прошли в обстановке вялых переговоров между Сербией и Хорватией и интенсивной подготовки хорватов к продолжению войны. В 1995 г.хорваты в результате двух молниеносных ударов ликвидировали Краину, кроме сектора «Восток» — восточной Славонии, западного Срема и Барани, находившихся в сербских руках. По сербскохорватскому соглашению эти районы были мирно заняты хорватами в 1998 г. Территориальная целостность Хорватии была восстановлена. Но уже в 1995 г. статус Хорватии был обеспечен.

Военные действия остались позади, но нельзя забыть о невинных жертвах — мусульманах, хорватах и сербах, страданиях сотен тысяч беженцев.

Чешские историки заключают: «Было бы большой иллюзией верить, что после гибели коммунистической системы в югославянских республиках удастся быстро построить демократическое общество». Националисты в борьбе за власть заменили коммунистическую доктрину «новой коллективистской идеологией — национализмом. Хаотический распад многонационального государства, этнические чистки, политические преследования... все это во время кризиса угрожало и доныне угрожает целым национальным сообществам. В этих условиях национальной пропаганде относительно легко удаюсь убедить большую часть населения, что только национально ориентированные партии и программы могут гарантировать их свободу и защитить их интересы». В значительной мере от внешнего мира зависит, удастся ли путем систематической помощи вытащить этот кризисный район «из политического, хозяйственного и общественного маразма...». «Но самая интенсивная внешняя помощь не в состоянии предохранить югославянский регион от дальнейших национальных конфликтов, пока об этом не позаботятся сами здешние народы».

К этому анализу уже можно добавить, что в январе 2000 г., вскоре после ухода Туджмана, на выборах в парламент националистическое ХДС потерпело катастрофическое поражение; подавляющее большинство мест хорватский народ отдал двум группировкам: социал-демократам и демократической партии. После этого лидер демократов Ст. Месич был избран президентом Республики Хорватия. Все это подает добрые надежды. Крах режима Милошевича в СР Югославии в решающей мере их усиливает.

[ZHAN]

Трудный извилистый путь прошел хорватский народ к суверенному государству. Возникновение первой (монархической) Югославии в 1918 г. было неизбежностью. При всех драматических поворотах ее истории, при всей справедливой критике в ее адрес именно тогда была сформирована Бановина Хорватия (1939) — первый опыт объединенного автономного хорватского государства.

Вторая — федеративная (хотя и авторитарная) Югославия стала крупным шагом в достижении вековой цели хорватов — суверенного государства. Впервые в Новой истории в составе Югославии было создано объединенное, по конституции — равноправное хорватское государство. И это произошло всего через три десятилетия после развала Габсбургской монархии. Была создана почти вся система государственной власти и оставалось — когда созреют исторические условия — провозгласить суверенитет Хорватии (1991 г.). Со времени войны 1991-1995 гг. боснийские хорваты также находятся в связи с Хорватией.

Югослависты видели конечную цель национального движения в федерации (или конфедерации) равноправных государств, праваши — в независимом государстве. Но ни югослависты, ни праваши, ни коммунисты не могли предугадать такого пути Хорватии — через федерацию к независимости.

Со временем утихнут страсти, и хорваты, взглянув на свое прошлое, несмотря на все драматические события, смогут оценить историческое место Югославии как этапа к Республике Хорватия.

Использован материал: Фрейдзон Владимир Израилевич. История Хорватии. 2001