Известно, что примерно миллионов двадцать, восемь процентов населения Латинской Америки, — индейцы. В некоторых странах континента индейцев вообще нет: в Уругвае, на Антильских островах; в других — Чили, Аргентине, Бразилии, Сальвадоре, Коста-Рике — их очень мало. Зато в таких странах, как Гватемала, Боливия, Эквадор, Перу, Парагвай, индейцы составляют большинство населения.
Все эти данные широко известны, повсюду приводятся и, очевидно, соответствуют истине.
Неизвестно только одно: кто такие индейцы, или, точнее формулируя вопрос, кого можно считать индейцем?
В 1492 году ответ на этот вопрос был предельно прост: индейцем является каждый неевропеец, встреченный в Новом Свете. Ныне утверждать, что индеец — это человек, предки которого жили в Америке до Колумба, — значит не сказать ничего. Ведь под это определение подпадают и мексиканский интеллигент, с гордостью говорящий о своих предках-ацтеках (обычаи которых ему абсолютно чужды, а язык непонятен), и эквадорский крестьянин, на наш взгляд, ничем не отличающийся от своих соседей, которых он тем не менее презрительно называет indios, и боливийский шахтер, и нагой охотник из Амазонии.
Но попробуйте спросить у большинства этих людей, индейцы ли они, и в тот же момент выяснится, что в Латинской Америке индейцев нет вообще. Дело в том, что мы задали невежливый вопрос: в латиноамериканском обществе (почти везде) назвать кого-нибудь индейцем — серьезное оскорбление.
Во времена испанского владычества словом «индио» называли человека, чье правовое положение было аналогично положению крепостного крестьянина в Европе. Если же к слову «индио» добавляли определение «браво» (что по-испански значит «дикий», «воинственный») — имелся в виду туземец, находящийся вне юрисдикции испанских властей.
В независимых государствах Южной Америки слово «индио» заменили на слово «индихёна», «туземец». Статистика обычно сообщает число туземцев и количество людей, говорящих на туземных языках; беда только в том, что в каждой стране критерии того, кто индеец, разные, тем более они разные у счетчиков во время переписи населения. Приводимые данные чаще всего отражают мнение чиновника, проводящего перепись, а не точку зрения того человека, о котором надлежит решить, индеец он или нет.
В 1945 году в Гватемале провели анкету: «Кого можно считать индейцем». 88 процентов опрошенных ответили, что считают индейцем каждого, кто говорит в семье на одном из индейских языков, 86 процентов утверждали, что индейца можно распознать по привычкам и обычаям, 76 процентов опознавали индейцев по одежде, а 67 процентов отдавали приоритет антропологическим чертам.
Итак, гватемальские жители назвали четыре критерия определения индейца. Но список этот можно продолжить. Слово «индеец» может обозначать:
а) человека, ведущего свой род непосредственно от доколумбовских американцев;
б) человека, говорящего на одном из индейских языков;
в) человека, в культуре которого преобладают элементы, признаваемые индейскими, даже если они были переняты от конкистадоров;
г) человека, живущего в резервации;
д) крестьянина; е) кочевника;
ж) нищего;
з) человека, носящего «типично индейское» имя (в Мексике, например, Хуан);
и) человека, обутого в сандалии.
И так далее, и так далее, и так далее. Причем ни одно из приведенных определений не охватывает всех индейцев, а с другой стороны, включает в себя не только их.
Термин «индеец», однозначный только в момент своего рождения, а именно в 1492 году, в течение столетий менял свое значение в зависимости от того, как в данный период складывались отношения коренного населения с европейскими пришельцами. Правда, этой категории людей во все времена была свойственна общая черта — самое низкое общественное положение.
Во время войны из-за района Чако, разыгравшейся между Боливией и Парагваем, индейское — по языку и обычаям — племя чиригуано, живущее в Боливии у самой парагвайской границы, выступило на стороне парагвайцев. Дело в том, что чиригуано видели в парагвайцах соплеменников, ибо и те и другие говорят на языке гуарани, одинаково выглядят, да и враги у них были общие — боливийское правительство. Короче говоря, заведомые индейцы чиригуано признали в парагвайцах братьев. И парагвайская печать на все лады пела об «угнетаемых боливийскими захватчиками наших братьях чиригуано».
В 1950-х годах Международная организация труда обратилась к парагвайским властям с запросом: сколько индейцев насчитывается в Парагвае? «Несколько тысяч», — отвечало парагвайское Министерство внутренних дел. В соседней же с Парагваем Аргентине любой человек, говорящий на языке гуарани (а говорит на этом языке 95 процентов парагвайцев), автоматически считается индейцем.
Для костеньо, жителя перуанского побережья, индеец — это каждый серрано — горец. А в горах считают индейцами только крестьян.
И все-таки можно ли однозначно ответить на вопрос: кого считать индейцем?
Теоретически — да. Скорее всего, индейцем следует называть человека, который, во всяком случае, считает себя членом этнической группы, признаваемой индейской.
Но что включается в понятие индейской группы?!
Пока здесь царит полная путаница...
Ян Шеминский, польский этнограф. Перевел с польского С. Фан
Источник: журнал «Вокруг света» № 1, февраль 2021
