Владимир Флаков писал(а):У Вас остались воспоминания о самых интересных процессах? Расскажите о них.
О том кто на какое дело идет и кто выделен на доставку подсудимых из следственных изоляторов (в основном из Бутырки и Матросской тишины, реже из Лефортово) нам объявляли уже на вечерней поверке. Батальон обслуживавший суды поднимался на час раньше других, общей зарядки не проводилось, желающие вставали пораньше, чтобы позаниматься. После уборки (каждое отделение выделяло человека для влажной уборки на своей территории, деды от нее освобождались) шли в столовую на завтрак. Потом получали пистолеты и было построение на плацу - развод. В парадной форме. На разводе проверяли внешний вид, опрашивали о жалобах на здоровье, выделяли машины. Караулы по доставке принимали автозаки: осматривали кузов, пол, проверяли исправность замков. Остальные ехали на бортовых машинах с тентом. Караул в каждом суде возглавлял офицер или прапорщик (были специальные должности прапорщиков - начальник караула), караулы по доставке возглавляли сержанты, ефрейторы или опытные рядовые. Начальникам караулов выдавался документ - предписание. Его нужно было предъявлять на КПП для выезда из части и въезда в следственный изолятор.
Караул по доставке ехал в следственный изолятор. Устраивали гонки по утренней Москве, чтобы успеть пораньше и не стоять в очереди.
На КПП следственного изолятора один солдат оставался. Ему отдавали пистолеты старший машины и другой караульный. На территорию изолятора заезжали без оружия. На КПП изоляторов были специальные комнаты для ожидающих с оружием. Там мы встречались с милиционерами из конвойного дивизиона, который обслуживал районные суды. Смотрели на них несколько свысока - мы то обслуживали Мособлсуд, Мосгорсуд, Верховные суды СССР и РСФСР, Верховный трибунал и трибуналы Московского гарнизона и Московского военного округа, их выездные сессии. Болтали, искали земляков или наоборот слушали о какой-нибудь экзотике от жителей отдаленных уголков Союза. Интересно было общаться людям разных национальностей. Я, кстати, только на службе столько разных национальностей и повидал, о некоторых впервые услышал. Уж на что в роте был интернационал, а тут еще интернациональнее!
С оружием заезжать в следственный изолятор было нельзя, а вот на улицу выходить можно. Сотрудники изолятора нам не препятствовали. Мы этим пользовались, чтобы сбегать в магазин, но это уже на обратном пути, с утра еще все было закрыто.
При выезде с уже загруженными подсудимыми пистолеты возвращались владельцам. Номера своих пистолетов (как и другого личного оружия) мы должны были знать наизусть.
В судах были служебные входы для подсудимых и караула, туда и подгоняли автозаки. Возле караульных помещений были одиночные камеры, куда помещали подсудимых, туда же их возвращали, если суд объявлял перерыв больше часа. Один боец обязательно дежурил у камер. Караулы по доставке вливались в общий судебный караул. По мере готовности судей, о чем нам сообщали судебные секретари (секретарши!
), подсудимых разводили по залам. Несколько бойцов шли впереди, освобождали путь следования от посетителей - просили их выйти, они часто ворчали, но подчинялись. По освобожденному от посторонних пути вели подсудимых в зал. Шли колонной через одного - солдат, подсудимый, снова солдат.
Подсудимых помешали на скамью подсудимых. Тогда еще решеток не было, она отделялась от зала только деревянным барьером. В зале оставался караул зала в количестве в зависимости от числа подсудимых. Если подсудимый был один, то караул в зале мог совпадать с караулом по доставке. Половина караульных стояла возле скамьи подсудимых, остальные рассаживались на скамейках, стульях поблизости. Смена проводилась через каждые двадцать минут. Сигналом к смене было вставание старшего зала. Сам то он не стоял у скамьи подсудимых. Смена проходила тихо, чтобы не мешать судебному заседанию. Начальник всего судебного караула ходил по залам, проверял, как несется служба, но мог и застрять на каком-нибудь интересном деле. Он почти всегда присутствовал на оглашении приговора.
Для караульных наиболее интересными были дела об убийствах, разбойных нападениях, изнасилованиях, а вот хозяйственные, о разных хищениях были скучными, от перечисления номеров разных накладных и товаров тянуло на сон.
Не знаю какие процессы следует считать интересными.
Были дела поучительные - стоял и думал: "Так и мы такое делали, хорошо, что не попались. Все. Завязываю".
Были очень растянутые. Например, судили администрацию парка Горького. Более 20 человек. Начали еще до моего призыва и приговор был уже после моего дембеля. Одна женщина родила в следственном изоляторе. На доставку выделяли специальный автозак, где можно было коляску поставить. Мальчонка ходить научился в следственном изоляторе, по залу суда свободно разгуливал, он же не подсудимый.
Были суды идиотов-садистов. Например, банды Гитлера. Сплошь малолетки. Когда мы их водили до зала, москвичи ворчаали на нас: "Совсем озверели, детей под конвоем водят!" А эти детки сами зверски замучили 18 бомжей и рабочих ЖЭСов. И взяли из случайно. Напали они в подвале на сантехника, а тот дал им отпор, да и еще двое товарищей к нему на помощь подоспели. Ну и отмудохали они хорошенько этих отморозков. Те оказались все из интеллигентных семей и их родители пожаловались в милицию на избиение их детей. Сперва арестовали сантехников, но потом связали это дело с уже заведенным о серийных убийствах. Все же советское следствие было не из последних. Садисты выглядели на суде слегка свихнувшимися. Судья говорит:
- Сидров (фамилия просто для примера, точных уже не помню), встаньте.
Никто даже не шелохнется. Судья, заглянув в бумажку:
- Геринг, встаньте.
Один из малолеток:
- Мой фюрер, разрешите встать!
В таком духе они перед судом хорохорились. С конвоем же вели себя тише воды, ниже травы. А нам так хотелось, чтобы они на нас напали, попытались бежать или хотя бы проявили неповиновение. Уж мы б им показали фюрера!
Была с ними и собственная Ева Браун. Глазки караульным строила. Но что эта пятнадцатилетняя девочка делала с пожилой уборщицей даже писать не стану. Противно.
Были явно неправедные суды, когда мы подсудимым сочувствовали. Девушка с парнем идет в ресторан, потом к нему домой. Ночует с ним. А через две недели заявляет об изнасиловании... Почему? Мама заставила! А парню сидеть.
Или школьница отдается группе парней. Фактически сама их соблазняет, но у одного на нее не встает и он отказывается. Она от обиды пишет заявление и садят всех.
В Мосгорсуде была судья по кличке Зинка-червонец. Подсудимые были в отчаянии, если дело попадало к ней. Она отправляла дела на доследование пока не накапливалось улик и прочих доказательств на срок в 10 лет. Бывало 9 из них люди находились в следственном изоляторе.
В общем много чего наслушался забавного, возмутительного и поучительного.
Из забавного запомнилось, как один бывший министр пытался не пойти на оглашение приговора. Он гвоздем прибил свою машонку к скамье в камере.
Караульный растерялся. Что делать?
Вызвали начальника караула - прапорщика. Тот просто взял этого подсудимого за шмонты и дернул поднимая. Тот взывл, а начкар велел залить ему мошонку зеленкой и доставить в зал. Так и сделали.
Его (подсудимого), кстати, здорово развели: сперва обещали, что скостят срок, если отдаст все похищенное, а когда он отдал, вынесли приговор - исключительная мера наказания. Расстреляли.
С судебными караулами связано и загадочное происшествие. Дело братьев Шестаковых (снова фамилию называю чисто условно). Они убивали женщин и насиловали еще теплые тела. 12 эпизодов были доказаны в суде. Когда их везли на оглашение приговора, старший сбежал. Дно автозака оказалось вырезано автогеном. Как такое могло произойти я до сих пор не понимаю. Ведь стояли автозаки в нашем полковом охраняемом гараже. Да и караул всегда проверял машину перед выездом. Это конечно расследовали, но результаты нам не сообщали.
Не наш батальон нес тогда службу в судебных караулах, но полк был поднят по тревоге. Наверное все органы Москвы стояли на ушах.
Я попал в засадную группу. Двое солдат, сержант и старший лейтенант. Интересный был старший лейтенант, седой. По возрасту ему больше звание полковника подошло бы. Ходили слухи, что он и был разжалованным полковником. За что - даже слухов не было. Но бухал он знатно. Ну и мы вместе с ним.
Засада была в какой-то квартире (не моего ума было дело в чьей). Сидели и валялись, играли в карты, пьянствовали, по телевизору смотрели все подряд, холодильник заполнили продуктами (рыба, мясо, яйца), кухня в нашем распоряжении. Лафа!
На третий день меня, как самого молодого, послали за вином снабдив деньгами. Прошелся неспеша, затарился. Возвращаюсь - дверь открыта. Первая мысль - за мной не заперли. Захожу, в прихожей на полу полулежит опершись плечали о стену наш старлей, из комнаты ноги в сапогах торчат, на кухне какой-то шум. Рванул на шум. Там дружок мой Ваня Р. с каким-то мужиком борются. Стоя тузаются, свалить друг друга пытаются. Ваня умудрился этому мужику двузубую вилку для жарки рыбы в руку воткнуть. Я недого думая шарахнул этого мужика по голове фаустом вина, которую держал в руке. Бутылка вдребезги, мужик в отрубе. Вдвоем мы связали ему ноги его же ремнем, на руки двое наручников нацепили, на всякий случай, бугай-то здоровый. Привели в себя старлея и сержанта. Они были просто накаутированы. Сверили внешность мужика с фоткой. Он! То что надо! Старлей позвонил, доложил о поимке опасного преступника. Но ума хотя бы сейчас воздержаться от пьянки не хватило. Из нас и прошлое еще не выветрилось.
Выпили две оставшиеся бутылки вина, закусывая слега пережаренной рыбой.
Такими нас тепленькими и взяли. Ладно бы свои, а то замминистра приехал. Получился скандал, в сводки происшествий по МВД попали.
Старлея уволили досрочно. Нехорошее у него завершение карьеры получилось. С сержанта срезали лычки. А мы с Ваней пошли на гауптвахту. Там он согласился работать, а я нет. Потому меня поместили в одиночку.
Одиночка на дивизионной гауптвахте это куб со стороной метра полтора посреди которого торчит чугунная тумба диаметром миллиметров 250. Ни встать, ни лечь, ни сесть нормально. Раз в день кусок хлеба со щепотью соли. Три раза в день кружка кипятку. Я там медитацией трое суток занимался.
Вообще больше трех суток на срочной ни разу не сидел, хотя объявляли и больше, но потом требовался на службе, вытаскивали.
Другой раз сидел из-за судейских дел, когда при попытке к бегству погиб детоубийца. Это отморозок зашел в десткий сад и топориком для отбивания мяса тюкал по головам маленьких детей. 16 малеьниких трупиков. Горе в 16 семьях. На суде он прикидывался умалишенным, что не лишено смысла - нормальный человек на такое не пойдет. Но с конвоем вел себя вполне осмысленно, хвастался как ловко он всех обманывает прикидываясь умалишенным, пытался нас этому учить. Судебный приговор и был по его желанию - принудительное лечение в психушке. Но после приговора он почему-то решил бежать. Ненормальный же. Уже возле самой Бутырки попросился пописать. Невтерпеж, мол ему. Остановили автозак в закоулке, выпустили. А он наутек! Стреляли трое. Одна пуля попала в затылок, другие в тело, хотя все целились исключительно в ноги.
Арестовал нас ротный, ему и оружие сдали. Допрашивали нас только военные дознаватели. Наверное прокурорских до нас просто не допустили. Министр тоже беседовал с каждым отдельно уже на губе. Мне он сказал: "Не сцы! Мы своих тоже не сдаем!"
А я и не сцал.